Княжеская усадьба спала, освещённая тёплым светом ночных фонарей. Окна девичьих спален на втором этаже были распахнуты, но тихий разговор воинов на охране дома никому не мешал. Все устали после жаркого дня.
Парни разделись по пояс, скинули кольчуги и кожанки в общую кучу. А кто видит-то? Все спят. Пятидесятник княжеской охраны Тихомир, конечно, такого бы не разрешил, но сейчас он храпел, лёжа у костра, так что ему было всё равно. Молодые воины то и дело перекладывали старика с бока на бок. Помогало ровно на минуту. Потом громогласный храп опять вызывал смех.
– Так ведь и разбудит всех, – десятник Глеб, наблюдая за очередным переворачиванием Тихомира, глянул в девичьи окна.
Но там – ни огонька, ни звука.
– Тсс… – десятник приложил палец к губам, – княжну разбудите.
– А она прям спит, – засмеялись парни.
Глеб наклонил голову, делая вид, что рассматривает тлеющие поленья в костре, хотя на самом деле прятал улыбку.
На присадочных шестах встрепенулись соколы. Десятник жестом подозвал одну птицу.
– Облети усадьбу, – попросил он, когда сокол слетел на его вытянутую руку. – Посмотри, не вышла ли княжна Ильяна за ограду.
И за спиной Глеба внезапно раздалось:
– Куда бы это я средь ночи отправилась?
Десятник от неожиданности подскочил. Воины, наблюдавшие за приближением княжны, засмеялись в голос.
– Не могли предупредить, заразы! – возмутился Глеб. – Только бы поржать, как кони над чем-нибудь!
Полураздетые парни потянулись за кожанками, но Ильяна, сама одетая в самые тонкие штаны и тунику, махнула рукой:
– Оставайтесь так. Жарко.
Княжна села подальше от костра и откинула тяжёлые рыже-красные волосы с плеч.
– Куда бы отправилась?.. Куда и всегда! – ответил Глеб на её вопрос. – На реку к подружкам своим. Плавать. Опять до утра. А мы потом ищи тебя. Чего не спишь?
– Не знаю, – вздохнула Ильяна, – предчувствие у меня.
– Плохое?
– Нет, не плохое. Но волнуюсь я. Не знаю почему. Ночь тихая, как перед бурей. Может, отец приедет.
– Тьфу, типун тебе! – высказался десятник. – Тихомир отпустил Атана с отрядом домой в город. Приедет сейчас князь – и половины охраны нет! Убьёт же на месте.
Загородная усадьба находилась всего в километре от столицы княжества Риправы, и с боевых площадок стены были видны ночные огни городских башен. Но, чтобы собрать воинов по домам нужно время.
На лестнице девичьего дома раздался звук шагов.
– Софья, – усмехнулась Ильяна, не оборачиваясь.
Младшая княжна топала громче медведя. Воины опять потянулись было за кожанками, но девочка подошла, потянулась и сонно зевая, пробубнила:
– Да сидите так. Сейчас утро или ночь?
– Ночь, – ответил Глеб.
Младшая княжна уселась рядом с Ильяной, положила голову ей на плечо и задремала. А десятник посмотрел на соколов, дремлющих на шестах. Может, все-таки разбудить птиц и послать их за воинами в город?
Из темноты над стеной усадьбы внезапно метнулась тень. Пограничный сокол появился так внезапно, что Глеб ещё мгновение сидел спокойно. Но тут подскочил.
– Князь шлёт тебе здравствие, – раздался в его голове голос посыльной птицы. – И велит ждать его к рассвету.
– К рассвету? Сегодня?!
Сокол смерил десятника насмешливым взглядом:
– Сегодня.
Обе княжны обрадовались и заволновались.
– Где он сейчас? Где папа? – спросила Софья.
Глеб дальнейший разговор не слушал. Какая разница, когда князь вернулся в свои земли, важно, что к рассвету он тут будет!
Пока Ильяна и Софья беседовали с вестником, десятник поднял всех на ноги. За исключением Тихомира, конечно. Пока бы тот ещё раскачался. Глеб послал соколов в город, и через пару часов, как раз перед рассветом в усадьбу вернулся отпущенный накануне отряд.
– Не приехал князь? Ой, слава духам святым! – воскликнул десятник Атан, зайдя в ворота.
Но ждать уже не пришлось, со стены крикнули:
– На горизонте северной дороги блеск! Знамёна!
Глеб растолкал Тихомира. Старик спросонья что-то зафырчал, но десятник крикнул ему в ухо:
– Князь едет!
И тот вскочил как ошпаренный:
– Что?! Соколов послать за воинами…
Атан хлопнул его по плечу, пробегая мимо:
– Послали уже за нами! Мы здесь!
– А! Оделись, да? Оружие?
Десятники показали начищенные до блеска лезвия мечей. И сами были одеты по всей форме – в чёрную тунику с изображением Риправского герба: щита с медведем, держащим боевую секиру в лапе. Глеб подал такую же Тихомиру и отправился на своё место. Тот спросил вслед:
– А меч мой где?
– Ты на нём стоишь! – засмеялся десятник.
Воины открыли ворота навстречу всадникам, и Софья сразу выбежала вперёд.
– Папа! – звонко крикнула она, увидев его впереди.
– Стопори коней! – раздался взволнованный приказ густым басом. – Софьюшку мою не задавите!
Князь Миша немедля спрыгнул с лошади и поймал девочку в объятия.
– Доченька моя, – произнёс он, нежно целуя её в лоб. – Да ты выросла!
Князь специально изобразил недовольство:
– Меня только месяца не было, а ты уже выросла? Куда так торопишься?
– Не выросла я, – Софья засмеялась, – это ты меня долго не видел.
– И то верно, – согласился Миша и перекинул дочку себе на шею.
Софья сразу ухватилась за отцовские медвежьи ушки. Они у него и правда были медвежьи, такой же формы и покрыты шерстью.
