Открываю замок тугим ключом, захожу в старый, отсыревший дом, и воспоминания накатывают на меня с головой.
Подумать только, я здесь не была уже больше двадцати лет… С тех самых пор… И тут я прикусываю нижнюю губу, вспоминая, что именно случилось двадцать пять лет назад. Или всё-таки двадцать семь?
А какая, к чёрту, разница?! Главное, что сейчас этот старый дачный дом пуст, и теперь принадлежит только мне. И мне надо что-то делать с наследством.
Продавать его? Или оставить?
Оставить для чего? Как ещё одно воспоминание о моей юности? Даже не уверена, что мне это так уж и нужно.
Моей дочери вряд ли понравится из Москвы приезжать на Волгу, а что хочет мой бывший муж меня вообще не волнует.
Прохожу по крошечному дому: как странно, такое ощущение, что я только вчера отсюда уехала. Хотя это неправда. Я ведь специально старалась не приезжать сюда.
Потому что всё мне напоминало о моей первой неудавшейся любви. И о моей первой ночи с мужчиной.
Даже когда бабушка была ещё жива… А потом и она перестала сюда ездить, у родителей своя дача, и теперь весь огород зарос травой и какими-то кустами.
Захожу в свою комнату: вот она моя узкая девичья кровать, застланная цветастым покрывалом, и я боюсь, что если сейчас сдёрну его, то увижу то самое ярко-алое пятно, которое расцвело здесь двадцать семь лет назад, когда мой первый мужчина вошёл в меня.
Трахнул прямо на этой кровати.
Я помню, как сейчас, как я боялась, как я дрожала всем телом: это ведь только в любовных романчиках юная дева всегда получает неземное удовольствие и сразу же испытывает множественный оргазм.
Но нет, в жизни всё по-другому. Жёстче. Беспощаднее.
– Ты что, не любишь меня? Тебе понравится, не бойся, – я помню этот шёпот, пряные горячие губы на моих губах, и сильные руки, которые дерзко стянули с меня сначала моё ситцевое летнее платье, а потом – расстегнули и безжалостно отбросили в сторону мой лифчик.
Так я и стояла перед ним в одних трусиках, пока в глазах моего парня плескался огонь. И желание.
Я ведь его так любила! Буквально боготворила! И я сама усмехаюсь над своей наивностью.
Ну а как же – на шесть лет старше меня. Он мне казался тогда воплощением мужественности и мужской красоты.
Все девчонки были в него влюблены.
А я только закончила школу, мне исполнилось восемнадцать, и я просто балдела от одной только мысли, что такой взрослый парень обратил на меня внимания.
Алёша. Алёшка.
Сосед по бабушкиной даче.
У него была собственная машина. Он закончил институт, и я его так любила.
Смешно. Какая же это любовь? Так, просто временное помешательство. Детская страсть, можно сказать.
Удивительно, что я вообще осталась единственной девственницей среди всех своих подружек, и видимо, больше всего его это во мне и привлекало.
А я, дурочка, и не догадывалась об этом.
Это сейчас я уже взрослая умудрённая жизнью и опытом женщина, а тогда, когда он отодвинул в сторону край моих простых хлопковых трусиков и просунул мне между ног свой палец, предварительно облизав его, я вскрикнула от боли.
Мне было жёстко. Неприятно. И ещё я его стеснялась и боялась. Я же стояла перед ним совсем голая, а Лёша стоял рядом, прямо с этой кроватью, и я увидела, как он расстегнул свои джинсы…
Тогда, наверное, я в первый раз в жизни увидела вживую мужской член. И сейчас я усмехаюсь про себя, вспоминая, что я даже стеснялась смотреть на него поначалу! Потому что я воспринимала его как что-то чужеродное, неживое. То, что вдруг возникло из ниоткуда.
Вот он – Лёша, мой любимый, желанный. Самый лучший и взрослый. Только ещё каких-то полчаса назад он так нежно целовал меня в губы, которые ещё хранили аромат и вкус бабушкиной малиновой настойки, и мне хотелось, чтобы эти поцелуи никогда не закачивались.
Мне хотелось, чтобы он и дальше просто продолжал нежно и мягко гладить моё тело сквозь тонкую ткань платья, которая только усиливала все ощущения, шептал мне на ушко какая я классная, красивая и желанная, и как он любит меня.
Но я же понимала, что он уже взрослый мальчик. Мужчина. А мужчинам всегда надо больше, чем просто слова и поцелуи.
Поэтому в тот вечер мы пришли ко мне: бабушка уехала в город по делам, и мы оказались в нашем прохладном деревянном домике совсем одни.
Откуда-то издалека, с других дачных участков, доносились смех, музыка, возбуждённые крики, а в нашем доме стояла гулкая вязкая тишина. Или мне просто так казалось из-за страха?
Потому что я отчётливо слышала глухие удары своего сердца.
Мне было стыдно от того, что я чувствовала, как намокли мои трусики, и как всё у меня набухло между ног… И я понимала, что Лёша сейчас это всё понял и почувствовал. И если первые осторожные прикосновения его пальцев возбуждали меня, то когда он нетерпеливо раздвинул мои губки и провёл пальцем между ними, я вскрикнула.
Всхлипнула.
От боли.
Но, кажется, его это только возбудило, и мой любимый самодовольно прошептал:
– Смотри, как он встал. Я тебя так хочу, малыш. Поцелуй его… – вдруг приказал он мне, и я вздрогнула от неожиданности.
Я ведь никогда не прикасалась к мужскому члену до этого! Но Лёша уверенно взял мою ладонь и положил её на свой член. Он был такой глянцевый. Тёмно-красный. Почти коричневый. Как будто он вырос сам по себе внизу живота из чёрных кудрявых зарослей, как будто он даже не принадлежал этому телу.
