Следователь убойного отдела, Комаров Евгений Борисович, вызвал, наконец, свидетельницу по делу об убийстве семьи Заневских, Макарову Анну Павловну, которая уже с полчаса дожидалась его за дверью.
– Здравствуйте, Анна, Павловна, проходите, присаживайтесь и пожалуйста, извините, что заставил Вас ждать.
Свидетельница была бледной, взволнованной, в глазах, устремленных на следователя читалось недоумение и страх.
Комаров, видя растерянность женщины, взял ее под локоть и подвел к стулу.
– Вы не волнуйтесь, Анна Павловна! Может, водички?
– Нет, нет, спасибо! Я просто очень расстроена, понимаете!
– Конечно понимаю. Заневские ведь Ваши ближайшие родственники?
– Да, я родная племянница покойной Ирины Васильевны, жены Заневского.
Молодая женщина всхлипнула. Следователь участливо посмотрел на нее.
– Я конечно понимаю, как вам сейчас тяжело, но надо же следствие проводить, оно ведь не любит отсрочек.
– Конечно, конечно! Ничего, я в порядке! – женщина попыталась успокоиться.
Через мгновение она, решительно смахнув слезы, посмотрела на следователя, ожидая вопросов.
– Вот и хорошо. Давайте тогда поговорим. – Сказал Комаров.
– Итак, Анна Павловна, получается, что Вы были последней, кто видел Заневских живыми.
– Да. Я была у них вечером, накануне этой роковой ночи.
«Роковой», констатировал про себя майор, подумав, что женщина для этого страшного преступления выбрала подходящее определение. Гибель ее родственников была страшной и загадочной.
Приходящая домработница семьи Заневских, Тамара Кудрявцева, появившаяся в квартире своих хозяев в десять тридцать утра, обнаружила три трупа. Она сообщила о случившемся в полицию и до приезда оперативников простояла у порога квартиры за закрытой дверью. Когда майор попросил Тамару впустить их в квартиру, девушка, находясь в шоковом состоянии, даже не смогла вставить ключ в замочную скважину.
Внимание оперативников, вошедших в квартиру сразу же привлек тот факт, что в квартире царила мирная, домашняя обстановка. Не присутствовало признаков насилия или разбоя, характерных для ситуации с тремя трупами, и даже пребывания посторонних лиц.
Дверь в ванную была открыта. Оперативники заглянули туда и им открылась страшная картина. В ванной, заполненной водой лежала женщина – Заневская Ирина Васильевна. Рядом, на кафельном полу лежала ее дочь Оксана с перерезанными венами. Причем, вода в кране была закрыта, а та, что ее заполняла наполовину, прикрывая тело женщины, была бурой от крови.
– Какой кошмар! – воскликнул лейтенант Кропатенко. – Да кто ж их так наладил-то?
– Да – тяжко вздохнул майор Комаров. – Вены резали в воде. Стояла она при этом на полу, перекинувшись в ванную. А упала уж потом. Действительно кошмар! Я бы даже сказал, странный какой-то кошмар!
– Н-да! Загадочка, будь здоров! – капитан Никиткин, заглянул под ванную, обследуя страшнее место.
– На первый взгляд создается впечатление, что они осуществили все это добровольно. Мамаша, вроде самолично перерезала дочке вены и даже воду своевременно закрыла, чтобы на пол не упустить. – Рассуждал лейтенант. – Или ее закрыл кто-то еще, однако инсценировано это на двоих.
В комнате был обнаружен труп мужчины – главы семейства, солидного бизнесмена, Заневского Юрия Владимировича. Он сидел в кресле с запрокинутой головой и распростертыми руками. На полу справа от покойника валялся белый пластмассовый пузырек от лекарства с откупоренной крышкой.
– Отравился или был отравлен. – Констатировал майор Комаров.
Эксперты, прибывшие на место преступления вслед за оперативниками, принялись за работу. Однако работа эта ничего не прояснила. По показаниям экспертизы ни прямых, ни косвенных признаков насилия над погибшими обнаружено не было…
– Итак, Анна Павловна, скажите, а что Вы сами думаете о такой странной гибели ваших родственников? – продолжил опрос майор.
– Я? – Да я просто в шоке! – воскликнула женщина, эмоционально всплеснув руками.
– Но, может какое-то объяснение этому хотя бы тенью промелькнувшей догадки присутствует в Ваших мыслях?
– Нет! Это просто какое-то необъяснимое, не поддающееся никакой логике происшествие! – В глазах женщины заблестели слезы. Она нервно принялась комкать носовой платок.
– Анна Павловна! Тогда давайте попробуем начать разбираться в этом вместе, и, прежде всего, рассмотрим версию гибели Ваших родных, как преднамеренное самоубийство.
Женщина открыла, было, рот, чтобы возразить майору и, протестуя, даже приподнялась со стула, однако, Евгений Борисович ее перебил.
– Анна Павловна, я сказал, что мы будем рассматривать только версию, то есть, предположение, и то лишь, чтобы предпринять первоначальную попытку к разбирательству обстоятельств дела.
Скажите, накануне вечером, когда Вы находились в гостях у Заневских, не бросилось ли Вам в глаза что-нибудь особенное, нестандартное для обычного, привычного поведения Ваших родственников?
Женщина задумалась на короткое время, после чего пожала плечами.
– Да, нет! Ничего необычного в их поведении я не заметила. Нет!
– Тогда, может, они ругались, спорили, намекали на что-то друг другу украдкой от Вас?
– Нет. Ничего подобного не происходило.
