1. Пролог
Тверская губерния
с. Никольское
В саду поместья Ушаковых вино текло рекой. Музыка не умолкала ни на минуту. А прямо сейчас я смотрел на выступления акробатов в блестящих костюмах, которые прыгали так высоко, что при этом умудрялись прокрутиться в воздухе не менее десяти раз.
Экипажи въезжали в распахнутые ворота один за другим. Повсюду слышался приглушенный рокот голосов. Лакеи в парадных ливреях сновали с подносами, на которых возвышались хрустальные фужеры, наполненные лучшим вином. Столы ломились от обилия блюд и напитков.
На улице совсем стемнело. Сделав музыкантам знак прерваться, отец обратился к гостям:
– Господа, а сейчас фейерверк!
Разодетая толпа устремилась на широкую мраморную террасу, весело переговариваясь в ожидании нового развлечения. Женщины и мужчины застыли у балюстрады, вглядываясь в темные небеса. Далекие звезды подмигивали им, но их вскоре затмили яркие всполохи фейерверка.
В воздухе повис запах пороха, на псарне залаяли собаки, послышались восторженные аплодисменты гостей. Вся эта толпа, музыканты, шампанское, казались мне ужасно скучными.
Утром вокруг большого фонтана, стоявшего прямо перед домом, слуги устанавливали шутихи, это означало, что вечером будет фейерверк.
Весь день я томился в ожидании этого момента. Оставалось незаметно улизнуть от гувернантки, что я и сделал при первой возможности. Устроившись на верхней ветке старой вишни, я внимательно наблюдал за происходящим.
Над высоким стеклянным куполом оранжереи с треском взлетали фонтаны звезд и рассыпались по небу разноцветными мерцающими огоньками.
Слегка покрутив головой в разные стороны, я размял затекшую шею и обратил внимание на темную фигуру. Незнакомец пристальным взглядом рассматривал гостей, словно искал кого-то, затем развернулся и скрылся в темном проходе.
– Владимир, вот вы где! Немедленно слезайте! – от громкого голоса гувернантки мадам Лесневской я вздрогнул. – Обо всех шалостях я вынуждена буду доложить вашему отцу.
Мне ужасно хотелось надерзить ей, но я не посмел, а начал спускаться с дерева. Оказавшись внизу, я едва смог увернуться от ее цепкой хватки. Вместо того чтобы последовать за ней, побежал к дому и, свернув за угол, помчался в сторону псарни.
В нашем поместье всегда держали сильных охотничьих собак. Отец был величайшим любителем псовой охоты. Он часто приводил меня на псарню, учил выбирать щенков, прослеживать породу.
Моя любимая борзая Чара ощенилась несколько дней назад, и мне очень хотелось перед сном посмотреть на ее щенков. Подойдя ближе, я услышал протяжный вой, кто-то из собак подхватил его отрывистым тявканьем.
Вспомнил нянюшку, которая всегда говорила, что собаки воют протяжно на чью-то смерть, но только я не верил в дурные приметы.
Некоторое время я наблюдал за щенками, пока Чара не принялась тихо рычать – верный признак, что скоро ее терпение закончится.
Положив щенков на место, я решительно направился к дому, невольно уносясь мыслями в приятные воспоминания, но странный звук вернул меня в реальность.
Повертел головой, пытаясь понять, откуда послышался шум – окно на втором этаже было приоткрыто. Там располагался кабинет отца.
Я заметил мужской силуэт в проеме окна и очень удивился.
«Интересно, кто он и что там делает?» – подумал я.
Движимый любопытством, шагнул к дому. Я не имел привычки подслушивать и подглядывать, но в это мгновение желание узнать, кто этот человек, было куда сильнее, чем запреты, налагаемые воспитанием.
Цепляясь за лепные украшения окон, я ловко взобрался на карниз второго этажа.
Тем же путем я обычно сбегал от своего учителя, месье Лежена, когда тот слишком настойчиво заставлял штудировать латынь и греческий.
Пройдя вдоль широкого карниза, я подался вперед и заглянул в окно.
На столиках горели оплывшие свечи в канделябрах из темного стекла. При таком освещении резная дубовая мебель казалась еще темнее.
Мой брат Александр нервно мерил шагами кабинет, словно был не в силах заставить себя усидеть на месте. Его беспокойный взгляд то и дело обращался к человеку, расположившемуся в кресле и читающему письмо.
Наконец, гость окончил читать, сложил листок пополам и положил его на столик.
– Не понимаю вашей озабоченности, Александр! – мужчина поднялся с места.
– Не понимаете? – взвился брат. – Нужно оставить эту сумасбродную затею, забыть о ней, выкинуть навсегда из головы…
– Вы преувеличиваете, – невозмутимо ответил мужчина. – На мой взгляд, все идет как надо.
– Как вы не понимаете?! – негодовал Александр. – Если все откроется, нас ждет смертная казнь.
– Ничего ещё не потеряно, – добавил мужчина.
– Вы как хотите, а я умываю руки! – воскликнул брат. – Завтра поутру я пойду к генералу и подам прошение о переводе.
– Только посмейте, черт бы вас побрал! – угрожающе прорычал незнакомец, схватив брата за лацканы сюртука. – Я столько времени потратил на то, чтобы устроить все должным образом, поэтому не позволю вам все испортить. Жалкий трус! Мальчишка!
Я решил, что он заметил меня и, затаив дыхание, вжался в стену.
«Почему этот мужчина называет моего брата трусом? – разозлился я. – Да я никогда не встречал человека смелее, чем Алекс!»
