Пролог:
Холодное утро на набережной
Рассвет вставал над Невой медленно, словно нехотя пробиваясь сквозь пелену ноябрьского тумана. Вода, тёмная и тяжёлая, будто впитавшая в себя все тайны города, беззвучно лизала гранитные парапеты. На Моховой улице, у спуска к реке, лежал труп. Мужчина, лет сорока, в чёрном пальто, лицом вниз. Ледяная корка уже успела схватиться на его волосах, превратив их в серебристые иглы. Рядом – разбитый фонарь, его стекло рассыпалось по снегу, как алмазная крошка.
Сергей Морозов, участковый с двадцатилетним стажем, присел на корточки, отодвигая полы шинели. Его дыхание стелилось дымкой над телом. Он не торопился вызывать следственную группу. Здесь что-то было не так. Не та поза, не тот запах. Даже смерть в Петербурге умела лгать.
Рука покойника сжимала конверт. Бумага промокла, но чернила не расплылись – дорогие, ядовито-синие. Сергей вытащил листок, развернул. Ни имени, ни угроз. Только схема: переплетение линий, напоминающее карту метро, с отметкой у станции «Адмиралтейская». И цифра – 72, обведённая в кольцо.
Ветер с Невы донёс запах гари. Сергей поднял голову. На противоположном берегу, у Михайловского замка, клубился дым. Не пожар – слишком чёрный, слишком густой. Он сунул конверт в карман, даже не заметив, как из рукава покойника выскользнула монета. Старинная, с двуглавым орлом, проржавевшая до неузнаваемости.
По дороге к дыму он наткнулся на следы. Не сапоги, не кроссовки – что-то острое, словно когти, впивающиеся в снег. Они вели к заколоченному складу, где когда-то хранились архивы КГБ. Дверь была приоткрыта. Внутри – темнота и тишина, прерываемая каплями воды. Сергей включил фонарик. Луч выхватил стеллажи с папками, покрытыми плесенью, и посреди зала – стол. На нём лежала фотография. Его фотография.
Он уже протянул руку, когда сзади раздался скрип. Оборачиваться было поздно. Удар в затылок оглушил, но не вырубил. Сергей рухнул на колени, успев заметить тень в дверном проёме – высокую, в плаще с капюшоном. В зубах у неё блеснуло лезвие.
– Ты не должен был этого видеть, – прошипел голос, больше похожий на скрежет железа.
Сергей рванулся в сторону, хватая со стола первую попавшуюся папку. Метнул её в нападавшего и выкатился на улицу. Бежал, не разбирая дороги, пока не упёрся в решётку Летнего сада. Только тут понял, что держит в руке: дело 1998 года. «Уничтожить» – штамп на обложке. А внутри – единственный лист. Фото молодой женщины в милицейской форме. Катерина Волкова. Убита при загадочных обстоятельствах. В графе «Причина» – прочерк.
Сирены завыли где-то близко. Сергей спрятал папку под мостовую, в щель между камнями, и пошёл навстречу патрулю. Через час он напишет в отчёте: «Обнаружено тело неизвестного. Вероятно, несчастный случай». Не упомянет ни конверт, ни монету, ни тень со складом. Но в кармане, намертво сжав кулак, он будет держать ключ. Старинный, бронзовый, с выгравированными буквами – «К.В.».
А в это время по ту сторону Невы, в квартире на Гороховой, зазвонил телефон. Трубку никто не взял. Только автоответчик щёлкнул, оставив сообщение:
«Они начали считать. 72 часа. Уберись сам, пока не убрали тебя».
Гудок. Тишина. И где-то в трубах завыл ветер, принося с собой запах крови и старых секретов.
Часть 1: Возвращение в Северную столицу
Глава 1: Поезд из прошлого
Поезд подъезжал к вокзалу медленно, будто нехотя, скрипя тормозами и оставляя за собой шлейф ржавого дыма. Окна вагонов, заляпанные грязью и дождем, отражали серое небо Петербурга – низкое, тяжелое, готовое пролиться ледяной изморосью. Андрей Волков стоял у двери, сжав в кармане пальца смятый билет. Его лицо, изрезанное морщинами и тенями бессонных ночей, казалось высеченным из гранита. Он не был здесь семь лет. Семь лет, которые превратились в камень на груди, с тех пор как он уехал, бросив всё: звание, квартиру, память.
Перрон встретил его сыростью и гулом голосов, смешавшихся с рокотом громкоговорителей. Воздух пахнул железом, углем и чем-то кислым – запах города, который не смывался даже морозом. Андрей шагнул на плиты, вязкие от грязи, и потянул за собой чемодан с оторванным колесом. Его взгляд скользнул по толпе: старухи в платках, торгующие вязаными носками, мужчины в потёртых куртках, курящие у колонн, подростки, тыкающие пальцами в экраны. Ничего не изменилось. Только трещины на стенах вокзала стали глубже, а плакаты с рекламой курортных туров пожелтели, как старые газеты.
Он вышел на площадь, и ветер с Невы ударил в лицо, заставив втянуть голову в плечи. Фонари, тускло мерцающие в полуденном мраке, бросали длинные тени на мостовую. Андрей остановился, глядя на трамвайные рельсы, уходящие вдаль, туда, где силуэты домов растворялись в тумане. Где-то там была его старая квартира на Гороховой – пустая, заколоченная, как склеп. Он не хотел возвращаться. Но письмо, пришедшее две недели назад, не оставило выбора. Конверт без обратного адреса, внутри – фотография его бывшей напарницы, Катерины. Лицо перечёркнуто красным крестом. На обороте: «Они нашли её. Теперь ищут тебя».
Дорога к метро пролегала через набережную. Андрей шёл, не ускоряя шаг, будто проверяя, остался ли город прежним. Ледяная вода в каналах стояла неподвижно, как расплавленный свинец. На противоположном берегу маячил шпиль Петропавловки, пронзающий облака. Под ногами хрустел снег, смешанный с пеплом – кто-то сжёг пачку документов у подъезда. Он наклонился, подбирая обугленный клочок. На бумаге угадывались цифры: «19…» – остальное съел огонь.
