В его лихорадочном сне Рид в чёрной мантии восседал на драконе и превращал в пепел дома и людей, уничтожал целые народы. Арахель проснулся с быстро колотящимся сердцем. Он не сумел сдержать злых слёз: как этот добрый, вдумчивый юноша мог превратиться в воплощение зла, уподобиться величайшим Тёмным Властелинам древности?
Пролог
Риделл читал, сидя на скамейке под раскидистым дубом. Из-за постоянного сидения в библиотеке лицо юноши совсем не загорело, и по бледной коже неспешно скользило кружево бликов и теней. Ветер норовил растрепать его каштановые волосы, убранные в тугой хвост. Услышав осторожные шаги, Риделл вздрогнул, темные ресницы вспорхнули, и его блестящие, тёмно-зеленые глаза уставились на подошедшего человека.
Точнее, не совсем человека.
– Солас! – воскликнул юноша радостно.
– Для тебя, Рид, Магистр Уэверли, – проворчал старый маг.
Высокий, крепкий ещё седовласый мужчина сел рядом с Риделлом и бесцеремонно заглянул в его книгу. Впрочем, юноша и не думал ему помешать. Напротив, он повернул книгу так, чтобы магистру было удобнее читать.
– Опять эти контрабандные книжки, – покачал головой старик, – предупреждаю, Рид, они тебя до добра не доведут…
– А что в них такого? Они законные! Почти… – Риделл скромно потупил свои зеленые очи, хотя губы норовили сложиться в озорную ухмылку.
– Книги из других миров потенциально опасны, и на территории Академии их быть не должно. Вот выпустишься через месяц, и читай, что нравится.
Выпуститься! Риделл с ужасом думал об этом моменте. Он жил в Академии сколько себя помнил, поэтому не представлял, как жить без этого тихого парка, без хрустально-прозрачного озера, без холодных стен библиотеки… И самое главное – без магистра Уэверли.
Солас заменил ему отца. Когда у Рида что-нибудь не получалось, когда хрустальный шар упорно не хотел выдавать свои секреты, а камень не подлетал даже на дюйм над землей, Уэверли оставался с ним после занятий и долго, до полуночи, отрабатывал заклинания. А когда маленький Рид расшибал коленку и рыдал от боли, Рид-подросток бесился из-за проигрыша в соревнованиях, а Рид-юноша страдал от первого в жизни похмелья – Солас всегда был рядом. Сперва откачивал или успокаивал, потом мог дать заслуженный подзатыльник.
Рид никогда не знал своих родителей – они умерли от лисьей лихорадки девятнадцать лет назад, когда он был младенцем – но в глубине души юноша надеялся, что Уэверли окажется его отцом. Вдруг Солас изменил обету безбрачия, который дают члены Магического Совета, и какая-то девушка забеременела? Она умерла или сбежала, не выдержав позора, но Уэверли не бросил ребёнка и когда-нибудь обязательно расскажет ему правду…
Юноша тряхнул головой, отгоняя сладкое наваждение.
– О чем ты задумался, Рид? – обеспокоенно спросил Уэверли.
– Ни о чем, – покачал головой Риделл.
Солас осторожно заглянул ему в глаза:
– Прости, что вмешиваюсь в твою жизнь, но Рид, ты меня пугаешь. Ты сторонишься меня, сторонишься других ребят. А твои книги? Они запретного содержания…
– Они рассказывают, как сделать мир лучше…
– …путём насилия! Посмотри на меня, Рид. Мы чародеи, нам дана величайшая сила. И мы обязаны быть милосердны к людям, потому что большая сила – это большая ответственность. А иначе зачем мы нужны?
Рид, кусая губы, смотрел в морщинистое лицо учителя. Наконец он решился:
– Но что же делать, магистр?
– Перед тобой все дороги открыты – в тебе больше Силы, чем во всех твоих сокурсниках вместе взятых. Хочешь – иди в Магический Совет. Не по нраву политические игры – есть иные пути служить людям. Мир пошатнулся, – Уэверли грустно посмотрел на ученика, – мир меняется, и многое прекрасное уходит, умирает. Но мы, маги, можем продолжать творить добро в этом пошатнувшемся мире. Ты можешь лечить людей или проповедовать добро. Можешь остаться тут, в Академии, и обучать юное поколение магов. Главное – береги себя. Пойми, Рид, ты мне как сын, и если с тобой что-нибудь случиться – я не переживу этого…
Сердце Рида забилось быстрее. Солас сказал, что ученик ему как сын, и даже предложил остаться в Академии! Душа юноши трепетала от счастья: неужели его мечты сбываются? Неужели он может остаться в Академии с тем, кто заменил ему отца, а не уходить в неизвестность?
– Так значит, я могу остаться? – Рид сжал морщинистую руку Соласа своей тонкой юношеской ладонью.
– Конечно, можешь. Ты непременно станешь прекрасным преподавателем.
Добрые слова магистра грели сердце. Риделл просиял.
– Хорошего дня, Рид. Готовься к экзаменам, – Солас поцеловал юношу в лоб и удалился. Риделл остался один – взволнованный, счастливый.
Радостью следовало поделиться.
Академия находилась в пригороде огромного города Яр-Цилина, столицы Аркариса – Страны Тысячи Рек. Сразу за каменной оградой Академии неугомонная малышня носилась между утопающими в зелени чистенькими домиками. Порой, поднимая клубы пыли, скакал почтовый гонец на резвом коне, порой с шумом и скрипом проезжал экипаж. В этом районе жили люди среднего достатка.
Риделл перелез через ограду и отдышался. Солнце припекало, даже вечно шумные детишки приутихли, деревья с посеревшими от пыли листьями клонились к земле. Рид смахнул налипшую прядь со лба и поспешил к реке. Страну Тысячи Рек не зря назвали так: множество рек и речушек несло свои воды по жарким просторам Аркариса, и столицу пересекало не менее сотни речек. Анилейн, «ручей влюбленных» в переводе с древнего языка, Рид любил больше закованных в гранит и мрамор городских рек. Но больше этой звонкой и чистой речки Риделл любил ту, которая ждала его сейчас на хрупком деревянном мостике.
