***
Ох уж эти младшие сёстры. С ними проблем больше, чем с любой точной наукой и с поиском смысла жизни. Сплошная головная боль! Да вот только эта самая «головная боль» очень любима. Стоит ей только пальчик поранить, как вездесущая старшая сестра, это я, прибежит и окажет незамедлительную помощь, решая все проблемы. Кажется, что мою «головню боль» это уже изрядно возмущало. Она у нас уже совсем самостоятельная, двенадцатилетняя взрослая. Но вся её зрелость рушится, словно от взрыва бомбы при простом падении или неуклюжем взмахе руки. Моя любимая «головная боль» спотыкается на ровном месте, попадает в нелепые передряги, теряется в собственном доме и, разумеется, падает с кровати, когда спит. И это чудо ежедневно напоминает мне и отцу о том, что мы слишком сильно опекаем её.
Сейчас эта белокурая «головная боль» крутится возле большого зеркала, что стоит у нас в гостиной, наряжается и напевает под нос незаурядную мелодию. Папа и я тихо наблюдаем за ней. Отец с газетой в руках, чтобы было не так очевидно. Он делает вид, что просто читает утренние новости и вовсе не интересуется её сборами, а я… я просто сижу на подлокотнике бежевого кресла и вовсю пялюсь на сестру. Глупо. Выдаю отца.
– Глянь-ка, – обращается ко мне папа, смотря на сестру поверх газетных страниц. – Наша Кира сегодня такая красивая. Уж не на свидание ли она собирается?
– Красивая. – подтверждаю факт. Сестрица ничего нам не отвечает, а лишь игриво улыбается зеркалу, смотря на наши с отцом отражения.
– И куда же ты идёшь, если не секрет? – недовольно косится на неё родитель. Наконец, развернув своё счастливое лицо к нам, Кира звонко отвечает:
– Мои подруженьки устраивают сегодня праздник!
– А повод? – спрашиваю я сестру, внимательно изучая её внешний вид: милое платье нежно-голубого цвета с рукавами фонариками, широкий пояс аккуратно завязанный в бант, на шее блестит маленький камушек в серебряной оправе, белокурые волосы волнами легли на спину девочки. Не хватает только ангельских крыльев за спиной. Наверное, событие действительно важное, раз она так старается.
– Слушай, Инна, – вздыхает «головная боль», смотря на меня с какой-то жалостью, будто намекая на то, что я не умею отдыхать или веселиться. – Иногда так бывает, что для праздника повод не нужен.
– Ну да, ну да, – бубню я себе под нос, заправляя за ухо чёрную прядь волос, что выбилась из-под домашнего пучка. Смерив сестру недоверчивым взглядом, я продолжаю: – Сколько, говоришь, там будет мальчиков?
– Инна! – закипает Кира, сложив руки на груди и надув губки.
– И всё же? – не уступаю я и вопросительно приподнимаю брови. Моя интонация подначивает её к продолжению отчёта.
– Четверо. – сдалась сестра и вновь отвернувшись к зеркалу начала поправлять свои вьющиеся волосы. В очередной раз.
– Четверо? – изумился отец, наконец отложив своё ненадёжное укрытие – газету. – А девочек?
– А девочек трое.
– Трое? – одновременно возмутились мы с отцом. Я встала с удобного подлокотника и подошла ближе к сестрёнке, чтобы заглянуть в её карие глаза.
