– Мира, ну какая же ты у нас красавица, – искреннее восхищение в голосе мамы заставляет меня отвлечься от рисования стрелок перед зеркалом и обернуться. – Платье – восторг. И так тебе идет.
Сегодня важный день, а мнение мамы в вопросах моды и стиля я никогда не ставила под сомнение, поэтому ее похвала приятно щекочет мое самолюбие.
– Не заметила, как ты пришла, – говорю с улыбкой. – Выглядишь отпадно, мам. Мне даже жаль папу. Весь вечер будет рычать и отгонять от тебя кавалеров.
– Скажешь тоже, – в ответ на мой вполне честный комплимент мама закатывает глаза. – Я похожа на бегемота.
А вот сейчас она лукавит. Мама на третьем месяце беременности, но если не знать наверняка, вряд ли можно догадаться, что она в положении. На ней темно-синее шелковое платье, облегающее грудь и мягкими складками ниспадающее до пола, и классические лодочки на умопомрачительных каблуках. Блестящие волосы шелковистой волной струятся по плечам, а на губах играет легкая улыбка. Улыбка счастливой женщины, абсолютно довольной своей жизнью.
– Поправь меня, или папа действительно говорил, что, если еще раз увидит тебя в этих туфлях, вы никуда не пойдете, – смеюсь я.
Мама презрительно фыркает и осторожно, чтобы не помять платье, усаживается на краешек кровати.
– Каблуки нужны мне, чтобы свысока смотреть на тех девиц, которые будут строить глазки твоему отцу. Ему придется смириться.
– С чем мне придется смириться, Ксюша?
Мама с вызывающим видом приподнимает одну ногу, демонстрируя отцу, небрежно прислонившемуся плечом к дверному косяку моей спальни, убийственно красивые туфли.
Глаза папы темнеют, к скулам приливает кровь.
– Можем остаться дома, – отрывисто произносит он, разглядывая мамину голую ногу в разрезе платья. – Туфли пригодятся.
Убейте меня, если то, что отражается в этот момент на его лице, не примитивное желание.
Фу, ужас, это же мои родители!
– Не хочу больше ничего знать про эти туфли, – умоляю я, демонстративно закрывая уши ладонями. – Идите в свою спальню выяснять эти… Эти отношения!
Мама с невинным видом подмигивает мне. Папа смеется, подходит к кровати и галантно протягивает маме ладонь. Когда она грациозно поднимается, отец обвивает руки вокруг ее талии, бережным жестом поглаживает округлившийся живот и быстро целует в нос.
– Мира, ты выросла невероятной красавицей, – говорит папа, бросая на меня полный отеческого обожания взгляд, и увлекает маму прочь из моей комнаты. – Ждем тебя в гостиной через пятнадцать минут. Водитель уже в пути.
Когда родители скрываются за дверью, я снова оборачиваюсь к зеркалу и подношу к глазам карандаш. Красавица? Вот мама красивая. И Света, жена папиного брата, тоже. А я просто симпатичная – таких вокруг миллион. И пусть я никогда не комплексовала по поводу своей внешности, пара недель в Москве заронили в моей голове зерно сомнения, которое уже пускает корни неуверенности. Глупость, правда. Но я не могу отделаться от мысли, что тут чужая.
Месяц назад я сдала ЕГЭ и уже числюсь в списках на зачисление в нескольких столичных университетах. Папа на седьмом небе от счастья, потому что мы с мамой окончательно перебираемся в Москву. Я его понимаю – жить, разрываясь между двумя городами, как мы жили последние три года, надоело всем, включая меня. Но в душе я та еще трусиха. Боюсь, что большой город – не моя стихия.
Единственное, что вселяет в меня уверенность, – то, что мой парень Саша ближе к осени тоже переедет в Москву. В прошлом сезоне он заключил контракт со столичным хоккейным клубом, а пока проходит медицинское обследование и тренируется на базе в Сочи. Мы с Сашей дружим с восьмого класса, и для меня он – идеальный. Добрый, отзывчивый, нежный и умный. Живое доказательство того, что распространенное мнение о хоккеистах как о грубоватых увальнях не более чем миф.
Интересно, сможем ли мы с Сашей пронести свою первую школьную любовь через всю жизнь, как это сделали мои родители?
С щемящим ощущением в груди вспоминаю, через что пришлось пройти маме и папе, чтобы сохранить отношения. Сколько испытаний временем и обидами выдержали их чувства. Невероятно, но даже глупый развод не смог убить их любовь.
Родители вновь сошлись три года назад и больше не расставались. Балансируя между Ростовом, где жили мы с мамой, и Москвой, где располагался головной офис папиной компании, они умудрились наладить жизнь на два города, не ущемляя друг друга ни в правах, ни в обязанностях, ни в возможностях. Несмотря на настойчивые попытки папы перетянуть маму на работу в его компанию, она осталась на своем старом месте, объясняя это нежеланием смешивать карьеру и семью. В конце концов отец согласился с мамиными доводами и сам все больше времени стал проводить в Ростове, развивая свой строительный бизнес на юге страны. Глядя на них сейчас, таких красивых, счастливых, все еще очень молодых и влюбленных, сложно даже вообразить, что в их жизни были годы разлуки и непонимания.
Полгода назад мама и папа во второй раз обменялись клятвами, и эта тихая интимная церемония, на которой присутствовали только члены семьи и самые близкие друзья, стала венцом их примирения. Хотя, возможно, венцом этим стала вовсе не свадьба, а недавняя новость о том, что мама ждет второго ребенка.
