Со мной случается всякое. Я только что водрузил свои ноги в туфлях двенадцатого размера на поверхность письменного стола, уставленного сигаретами, откинулся на спинку кресла-качалки и устроился так, чтобы сорок раз спокойно подремать в «Таймс-Стар», когда беда, замаскированная под Джо Малдуна, вторглась в мое уединение.
– Сэм, – засуетился демон-оператор нашей ежедневной рубрики «Новости и скандалы», – кое-что здесь этим утром.
– Слушай, приятель, – ответил я, – давай поиграем. Ты притворишься, что ты мастер по чистке волос, а я прикинусь домохозяйкой. Ты выйдешь, постучишь в дверь и скажешь, что меня нет дома. Конечно, что-то происходит по всему миру, так рождается наша статистика.
– Не такие странные вещи как эти. – Раздраженно настаивал Малдун. – В лифте мне наступили на ногу, но я был там совсем один. Кто-то спросил Боба Браньяна, где находится офис редактора, и когда он поднял глаза, то никого не увидел. Я видел, как газета сама по себе поднялась и перевернула пару страниц…
– Бром, – сказал я ему, – и стакан томатного сока. Это то, что тебе нужно. Тебе не следует пить эту гадость, сынок. Скоро ты увидишь фиолетовых кенгуру. Что это?
Раздался робкий, прерывистый стук в мою дверь и она нерешительно открылась на несколько дюймов, поколебалась, словно не зная, открывать или закрывать, затем снова закрылась. Я вопросительно посмотрел на Малдуна. Он покачал головой.
– Видишь о чем я? Ну и дела!
Я подошел к двери, распахнул ее, никого не было видно. Городская комната была пуста, как кошелек школьной учительницы. Я снова сердито хлопнул дверью и сказал:
– Послушай, Малдун, если это, по-твоему, смешно…
– Я не шучу, мистер Гордон, – произнес нежный голосок почти у моего уха. – О, вовсе нет! Это все очень, очень серьезно!
Я резко обернулся:
– Кто сказал это?!
Джо Малдун обессиленно рухнул в мое кресло.
– Не я! – прохрипел он. – Не смотри на меня. Я тоже это слышал. Но я этого не говорил.
– Все верно, – произнес тихий голос у меня за плечом, – это говорил не ваш друг, мистер Гордон. Это был я.
На этот раз, развернувшись, я ухватился за что-то, на мгновение мои пальцы соприкоснулись, но, как мне показалось, не сразу. Затем ощущение исчезло, и я уже сжимал в руке горсть воздуха, а голос с упреком пропищал:
– О, ну в самом деле! Как вы думаете, мистер Гордон, это было приятно?
"Джо Темнистый, увядший, как лист вчерашнего салата, это он наложил гипнотические чары на наши умы, ослепил нас…
– Чушь, – огрызнулся наш невидимый гость, – Я доктор Уиллоуби Ти-Смерк, профессор абстрактной математики Восточного университета. Я пришел сюда исключительно для того, чтобы предложить вам практическую демонстрацию моего последнего открытия, долгожданного феномена невидимости.
– Неви.. – выдохнул я, – неви…
– Очевидно, – огрызнулся невидимый профессор Смерк, – вас смущает, что при разговоре возникает оптическая иллюзия? Вот! Наденьте это!"
Передо мной, словно из ниоткуда, появились очки, выглядевшие вполне заурядно. В изумлении я нацепил их и в тот же миг уставился на плотную фигуру моего визитера.
Он был странным коротышкой. Ростом чуть больше пяти футов четырех дюймов, бесцветный, невзрачный человечек со светлыми глазами и пучками волос соломенного цвета, обрамлявшими лысину по центру, как пушистые горы над пустыней. Но будьте осторожны! Вы в жизни не видели такого непоседу! Его длинные тонкие руки и крошечные ступни постоянно находились в движении; он переминался с ноги на ногу, как белая кошка на раскаленных углях. Его руки вечно раздраженно теребили лацканы пиджака, ерошили копну волос, метались от кармана к карману, как встревоженные колибри.
Я снял очки, и тотчас доктор Смерк исчез. Все, что я мог видеть, – это большой кусок пустоты посреди комнаты.
Джо уставился на меня, его глаза выпучились:
– Ты… ты видел его, Сэм? – хрипло прошептал он. Я кивнул и протянул ему очки.
Пока он поправлял их на носу, я обратился к доктору:
– Я не понимаю, сэр, и не буду притворяться, что понимаю. Но вы же невидимка. Как вам это удалось?
Какое выражение отразилось на лице маленького человечка, я бы не понял, поскольку Джо был в очках, но в его голосе звучали мольба и удовлетворение, когда он отвечал.
– Поглощение, конечно! Поглощение всех световых волн. Вы, естественно, понимаете, что объекты видны благодаря их цвету, который, в свою очередь, является результатом отражения света? Например, когда вы видите желтый лист, какого цвета этот лист?
– Почему… почему, желтый, – пробормотал я.
– О, нет! Совсем наоборот! Он любого цвета, кроме желтого! Лист, благодаря некоему фотокинетическому свойству, присущему его природе, впитывает синие, красные, фиалковые оттенки, все падающие на него световые волны, за исключением тех, которые вызывают цвет, известный нам как «желтый».
Этот желтый цвет отталкивается, не впитывается, не отражается в нас – и мы воспринимаем его как естественный цвет листьев. Как вы можете ясно видеть, поэт сказал больше правды, чем сам понимал, когда писал: «Вещи, на самом деле, не такие, какими кажутся.
Джо снял очки, чтобы вытереть лоб, с минуту недоверчиво смотрел в пространство для разговоров и надел их снова:
