Укрощение строптивой. Новая планета

Карьеристка, феминистка, мужененавистница – я знаю, что обо мне говорят окружающие. Убеждать ли их в обратном? Пфф… конечно же, нет. Потому что это абсолютная правда. Каждое слово, сказанное за моей спиной, имеет в себе примерно 90% фактов, основанных на реальных событиях. Некоторые сплетники идут дальше, оставляя в своих россказнях только 50% правды, но в таких историях я, по обыкновению, сплю с начальником, чтобы получить очередное повышение по работе. Сейчас я пока что начальница отдела и ведущий хирург орбитальной станции.

Хорошо, что таким сплетням никто не верит. Ведь все знают, что я не люблю мужчин. И уж точно не стану с ними спать. Хоть меня и называют мужененавистницей, но ненавидеть мужчин я все-таки не собираюсь. Зачем ненавидеть изжившие себя существа, давно ставшие бесполезными для эволюции? Их только стоит пожалеть. В конце концов, новости для них не утешительные. Кому понравится, что их в любой момент можно выбросить на обочину жизни? С внешними технологиями и развитием цивилизации до этого рукой подать. Все ещё увидят – пятьдесят лет, и я дождусь совсем другой мир. Спокойный мир без войн, где женщины живут и здравствуют, и тестостероновые существа не мешают своим тестостероном процветать обществу.

Специально не буду умирать все это время, чтобы дождаться своего возмездия.

– Кира, милочка моя, а как часто менять повязку? – миссис Морис спрашивала это уже в третий раз, невинно хлопая глазами. Ей исполнилось уже восемьдесят, и не было ничего страшного, что она повторялась. – Какие рученьки у тебя золотые, деточка. Просто ангельские. Я и не почувствовала ничего.

– У вас не сильный порез, миссис Морис. Раз в день переклеивать пластырь и все будет в порядке, – улыбнулась старушке.

Какая приятная бабушка. В моей профессии редко встретишь таких улыбчивых и позитивных людей, ведь я работаю на орбитальной станции на орбите Земли.

Это перевалочный пункт между Землёй и всеми остальными планетами. Здесь собираются путешественники, командировочные, шахтеры и исследователи. Но чаще всего здесь бывают военные. С недавних пор, когда Земля развязала очередную колониальную войну, их прибавилось.

Вернее, мужчины земли развязали. Как же меня все это бесит… Земля жила миллионы лет до колониальных войн, и прожила бы столько же и без них. Но нет… нужно наделать как можно больше раненых и калек, которые забывают, как улыбаться. А я их штопаю, делаю операции, вытаскиваю с того света.

Я – Кира Ортейл, штатный хирург орбитальной станции «Вилена», и многие говорят, что у меня золотые руки. В свои двадцать пять я уже произвела больше ста сложнейших операций, двадцать семь из которых были без ассистентов дроидов и всяких компьютерных помощников.

Это были очень сложные операции. Как раз из тех, где больше нужна интуиция, чем четкие компьютерные предписания. У меня она всегда была. Поэтому мои пациенты почти всегда выживали. Почти…

Я всегда буду помнить тех двоих – Сальма, 28-летняя рыжая девушка-штурмовик и Грегори, 30-летний мужчина пилот, которые умерли у меня на операционном столе. Мои первые «скелеты» в медицинском шкафу. О них никогда не забываешь.

Поэтому я иногда беру таких очаровательных пациентов, как миссис Морис, чтобы забыть, что такое печаль. С ней всегда приятно поболтать. Хотя, мою работу могла сделать любая медсестра.

– Красивая ты у нас, – тянула морщинистую улыбку старушка, поправляя оборки синей кофточки. – Женихи-то поди сватаются уже? Или замужем?

Ну вот, всегда бывают огорчения. Даже улыбчивая и милая старушка может в одно время спустить с неба на землю.

– Нет, не замужем, – честно ответила я. – Мужчины ничего не могут мне дать.

– Чегой-то? – удивилась миссис Морис. – А что ты такого дорогого просишь? Внук у меня очень хороший. Руки откуда надо растут. Кратеры роет на поверхности Марса. Зарабатывает… ой, вчера купил своей старушке интерактивные ботинки, – старушка засмеялась. – Срам да и только. Да как я в них скакать-то буду? Пойдешь за него?

– Что? – удивилась я.

– За внучка моего пойдешь, спрашиваю?

– Ой, нет, – покачала головой. – Никаких мужчин в моей жизни. Хватит и того, что я штопаю их на операционных столах. Я люблю свою работу, и мне нравится, что под наркозом они хотя бы не разговаривают. Но когда приходят в себя… в общем, они слишком самоуверенны, грубы и ограничены, чтобы я захотела пойти за кого-то замуж.

– Ой-ой-ой, – покачала головой миссис Морис. – А вот замуж тебе детка точно надо… срочно.

Я только звонко рассмеялась на ее забавную реакцию. Она ещё не знает, что замуж я и не собираюсь, это уж точно. Чтобы с тобой целыми днями находилось большое, грубое, дурно пахнущее существо, да ещё и втрое сильнее тебя? Ну уж нет!

Когда настала пора обеденного перерыва, я сняла халат, поправила свой рабочий комбинезон и спустилась вниз, в столовую. Наверняка я там встречу Элис. Моя самая лучшая и самая близкая подруга, которая уже давно перестала доставать меня разговорами о «когда замуж». И вполне себе лояльно относится к моему мировоззрению о мужчинах. Впрочем, отдать должное, и я весьма стойко выдерживаю ее постоянные рассуждения «ой вон какой красавчик пошел, посмотри-ка», и все последующие за ними истории и мечтания.