1. 1.
Александр
— Пока всё чисто, Александр Вадимович, но в офисе идёт тщательное тестирование на наличие скрытых камер и других устройств, — докладывает Игорь Мельник — бывший сотрудник правоохранительных органов, а ныне специалист по вопросам безопасности. — Думаю, до завтра сможем предоставить полный отчёт.
В моём кабинете — шмон. В офисе — шмон. Если бы не уборщица, случайно заметившая подозрительный предмет за шкафом, мы бы до сих пор не узнали о прослушке. Сколько времени она там пылилась — трудно сказать. Но, похоже, давно.
Больше всего меня волнует, сколько информации с тех пор утекло. И какого рода. Мысли в голове носятся без остановки, мешая сосредоточиться на важном.
— Жучок установил кто-то из своих, — однозначно утверждаю. — Найди мне ебучую крысу как можно скорее.
— Этим вопросом мы тоже занялись — записи с камер видеонаблюдения уже у ребят, — кивает Игорь, подаваясь вперёд и упирая локти в письменный стол. — Сань, скорее всего, на тебя уже начали копать. И серьёзно. Советую почистить отчётность, рабочие переписки и убрать все следы сделок, которые могут заинтересовать проверяющих.
Я до хруста стискиваю челюсти, разворачиваясь на стуле.
М-да.
Приплыли, блядь.
— Сколько у меня есть времени?
— По-разному.
— Довольно размытый ответ.
— Зависит от того, насколько глубоко копают и что найдут. Но обычно, если взялись конкретно, есть от нескольких дней до пары недель. Дальше — обыски, допросы и повестки.
— Ладно.
Я приоткрываю окно — в помещении на цокольном этаже, где обычно хранят документацию, стоит затхлый запах сырости.
Внутрь врывается глоток свежего воздуха, пропитанного дождём и пахнущего землёй.
— Не хочешь рассмотреть возможность отпуска, Сань? — спрашивает Мельник.
— Предлагаешь уехать?
— Скажем так: настойчиво рекомендую залечь на дно. Не отсвечивать. Затихнуть. Сбавить обороты. В такой ситуации лучше не рисковать.
Вернувшись в кресло, я запрокидываю голову к потолку, перебирая в голове возможные варианты развития событий, при которых удалось бы слинять на пару-тройку месяцев или дольше. Но ни за один зацепиться не удаётся.
Уверен, есть другие способы распетлять. Более приемлемые. Менее травматичные. Хоть и дорогостоящие. У каждого способа — своя цена.
— Не, сейчас никак не могу, Гош, — ритмично отстукиваю пальцами по подлокотникам. — У меня на носу подписание контракта с логистической корпорацией. Контракт завязан лично на мне. Партнёры не станут иметь дело с человеком в бегах.
— Как знаешь, — пожимает плечами Игорь и поднимается с места. — Но за последний месяц ты не первый, за кого взялись.
— Кого-то конкретного имеешь в виду?
— Неделю назад арестовали Аркадия Соловьёва. Представляешь? Человек с таким весом и связями… Дело шили быстро. Даже его адвокаты особо не помогли. Так что думай, Сань. Времени может быть меньше, чем ты рассчитываешь.
— Спасибо за советы, Гош. Я постараюсь урегулировать.
— Возможно, наверху дали команду раскрывать показательные дела без поблажек. Так что я бы на твоём месте не рассчитывал на старые схемы. В этот раз может не сработать.
Меньше всего я хочу весь оставшийся вечер грузиться тем, что ещё не произошло, но совсем отстраниться не получается.
Я не сторонник преждевременной паники. Но внутри — не она, а неприятное ожидание, как перед ударом, который точно последует. Правда, непонятно, когда и откуда.
Достав из старого железного сейфа коньяк и стакан, открываю первую попавшуюся статью из местного новостного канала, которую переслал Мельник. Заголовок пёстрый, со снимками и комментариями очевидцев.
Я пролистываю текст.
Много интересной информации. Подробности, которые явно слили изнутри: схемы, офшоры, откаты. Даже упомянуты встречи с людьми, имена которых обычно не звучат публично.
Первую дозу коньяка вливаю в себя махом. Остальное отодвигаю в сторону — нужно разгрузить мозги, но не потерять контроль.
На прошлой неделе стало известно о задержании известного предпринимателя и владельца холдинга «Соловей Групп» — Аркадия Соловьёва. Арест произведён без права внесения залога, что указывает на серьёзность предъявленных обвинений.
Согласно данным источников в правоохранительных органах, в отношении Соловьёва велось скрытое расследование на протяжении последних, мать вашу, шести месяцев. Дело возбудили по подозрению в уклонении от уплаты налогов в особо крупном размере, отмывании преступных доходов и даче взяток должностным лицам.
Я закуриваю сигарету, сбивая пепел на бумаги. Настроение стремится к нулю. От нечего делать открываю комментарии под постом с новостью и бегло их просматриваю, чтобы переключиться.
Кто-то потешается, кто-то злорадствует, кто-то упивается. Ничего нового.
Пальцы машинально прокручивают экран, пока глаза не натыкаются на броские высказывания какой-то выскочки.
На странице нет фото. Нет зацепок. Видно, что аккаунт фейковый — как и мой. Из данных только имя: Оливия. Кажется производным от чего-то более простого.
«Финансовые преступники совершают ошибки из-за банальной жадности. Они не могут вовремя остановиться».
Несмотря на всю абсурдность ситуации, это почему-то единственное, что заставляет улыбнуться в данный момент.
