Снег осыпался с небес перхотью, проявляя нездоровое состояние сугробами на земле. Луна игривым кошачьим глазом освещала охоту ночи. Хруст снега под ногами молодого человека сбивал с толку тишину, вгоняя в паранойю скрип деревьев от ветра. Панельные дома на горизонте напоминали кирпичи, небрежно раскиданные по всей местности, словно не законченное строительство чего-то цельного.
Парень шёл по частному сектору, в округе были растравлены металлургическими деревьями опоры линии электропередач. Их гул синхронизировался с порывами воздуха и провожал в глубину леса, зверея от своего существования.
На человеке, что шёл один по тропе в цивилизацию была совершенно смешная шапка с помпоном. Она была столь мала, что уши торчали и синели, создавая спиралевидную ледяную фигуру. Чёрная куртка, раздутая как зерно кукурузы превращающаяся в попкорн от жарки. Ботинки коричневого цвета, шнурки на которых постоянно развязывались, что приводило к частым падениям. Возможно, он не умел их толком завязывать, возможно ему было на это всё равно. Поэтому большую часть времени он напросто заправлял их внутрь склепа для ног.
Парнишка, лет 22 с острыми чертами лица, словно оно было создано для измерения углов. С карими глазами, напоминающими подводные камни в пруду с пёстрыми рыбами. В бликах, когда они попадали в его очи, как раз было похоже на призрачных рыб, что шныряли вокруг чёрной бездны зрачка. Козлиная борода, походившая больше на вулканический пепел. Постоянно растущие актинией усики сбривались, но оставляли щетину. Давно вжившиеся прыщи в щеках походили на холмики, а два отбившихся от стаи угря расположились на шее в ряд, напоминая собой укус вампира. Две воспалённые точки, которыми так гордился юноша, именуя себя: «Принцем гнойных упырей». Непропорционально маленькое туловище, неимоверно длинные ноги, его форма напоминало театральную куклу. Руки росли ветвями с ягодами рябины на кончиках пальцев, означающие то, что он часто получал ожоги от духовки во время готовки, когда без прихваток хватался за раскалённую ручку.
Одиночный силуэт часто прогуливался по ночам, особенно в подобных местах, что изредка сопровождали лишь собаки близлежащих дачных домов. Вдалеке был организм города, биение автомобильных сердец оглушало, постоянные прохожие требовательно, но безмолвно просили его исчезнуть с лица Земли, а все магазины хотели от него лишь денег. Здесь было спокойно, хоть и иллюзорно, но он ощущал изоляцию от безумного потока, предаваясь собственным мыслям.
Отмороженная рука потянулась к застёжке кармана куртки. Отворив секреты кенгуру, он ловко подхватил пальцами спичечный коробок и помятую пачку сигарет, вынув и любезно передав второй руке огниво. На упаковке с раковыми палочками красовались предупреждения о вреде курения с принтом чьего-то разложения.
Показывая пустоте или самому себе большой палец он тем самым вскрыл пачку. Стойкий запах кислого яблока закружил стаей птиц в его носу, сбегая от хищных системных ядов. Ароматизатор был высшего класса, хоть на вкус они и горчили, как многие дешёвые сигареты.
Поднеся стопку оставшихся сигарет в картонном теле, он жёлтыми от смолы зубами вынул одну, убирая оставшихся жертв обратно во временное убежище пуховика.
У него никогда не получалось зажечь спичку с первого раза. Иногда казалось, что ему просто напросто нравится запах серы, и он сам для себя ищет оправдания чтоб их жечь, например начав курить.
Вихрь был явно против огня, даже несмотря на оплот снега, и постоянно тушил маленький народ с пылающим головами.
От множественных попыток закурить мужчина подпрыгнул на месте от гнева. Пожёвывая фильтр от нервов, ронял чернильные фразы под ноги, что эхом разносились по округе.
На его зов поступил ответ, и со спины послышался вой псов. Невидимые шаги подбирались с каждый секундой всё ближе.
Ему уже приходилось сталкиваться с бродячими тварями. Он их ненавидел, хоть и понимал, что именно люди сотворили из них печальных, голодных монстров, что прошли через предательство.
Однажды, когда он заплутал ночью в этих же окрестностях и попал на чей-то заброшенный участок, на него напала ватага пушистых дворняг. Пришлось соображать быстро и искать орудие для спасения. На его пути было лишь ведро, набитое чем-то застывшим до краёв. Им он и отбивался, практически до самого выхода из частного сектора. Под адреналином он нёс его до своего дома. Где благополучно забыл про него у порога квартиры и лёг спать. По утру он обнаружил лужу, что вытекла из дырки на дне ведра. В недрах металлического спасителя красовалась верхняя часть челюсти огромного черепа. Как позже он выяснил это был череп свиньи. Он отмыл и стал хранить его у себя. В признак благодарности он перестал есть свинину.
В данный период времени он уже ринулся и давно бежал подальше от участка частных домов и лесистых местностей назад, в панельные дома. Под симфонию лая преследовавших по пятам собак.
Пробежав пару улиц он выдохся, набрав в сапоги добротную кучу снега. Осталось пройти всего ничего, буквально перейти по светофору дорогу. Дом, где он проживал уже красовался.
