Май 1994 года
Агата с трудом дождалась вечера, когда родители сели у телевизора, а она смогла уйти в свою комнату так, чтобы никто ничего не заподозрил, и достать толстую тетрадь. Дневник она не вела. Пробовала лет в одиннадцать-двенадцать, да быстро забросила. Всерьёз писать о школьных проблемах показалось смешным и неинтересным, а ничего важного и увлекательного в её жизни не происходило. Школа обычная и школа искусств – вот и вся жизнь. Утром уроки, потом бегом домой, чтобы переодеться, быстро съесть что-нибудь, взять сумку – и на танцы. Не на дискотеку, конечно. А на занятия хореографического отделения одной из лучших в Москве школы искусств. Домой она приползала без сил и уже в темноте, борясь со сном, делала уроки и падала на кровать, чтобы утром опять идти в школу. И о чём писать?
Но сейчас ей было просто необходимо высказаться. Только поделиться не с кем. Подруги у неё были, разумеется. Но про Никиту она никогда и никому не рассказывала. Сама не знала почему. Словно было между ними что-то особенно ценное и хрупкое, что она боялась сломать неосторожным движением или даже словом. Хотя ничего и не было на самом-то деле. Вернее, с её стороны как раз было. Но не с его. И всё равно она не чувствовала себя готовой хоть кого-то посвятить в то, что ощущала вот уже шесть лет.
Агата взяла ручку, открыла тетрадь, но записать так ничего и не смогла. Вместо этого она с ногами забралась на письменный стол, стоявший около окна, распахнула одну из створок и стала смотреть на город. Далеко внизу разговаривали люди, шуршали покрышками машины, изредка лаяли собаки, которых хозяева вывели на вечернюю прогулку.
На глаза выступили слёзы, весенняя Москва в розово-сиреневой дымке закачалась, стала расплываться и терять привычные очертания. Наконец слёзы пролились сквозь ресницы и заструились по щекам. Где найти силы, чтобы жить дальше, Агата не знала.
Вдоль белой полосы.
И заступить нельзя.
Вдоль белой полосы.
За ней мои друзья.
Я к ним шагнуть хочу —
И не могу.
Вдоль белой полосы
Одна бегу.
Глава первая
Конец света. Она
Июнь 1993 года
«Отсюда видно все семь высоток», – сказала мама, когда Агата в восхищении замерла возле окна. – Вон, смотри, там, левее, МГУ. Поступишь туда, натянем канат, и будешь по прямой с ветерком добираться, – пошутила она. Агата улыбнулась, всё ещё глядя вниз и вдаль, туда, где расстилалась перед ней июньская Москва.
Казалось бы, ну что там – семнадцатый этаж? Но их новый дом стоял на небольшом возвышении, вокруг него только девятиэтажки. Поэтому и вид такой потрясающий: как на ладони весёлая, разнежившаяся под тёплым вечерним солнцем столица. А на горизонте да, права мама, все семь высоток. Дух захватывает.
Агата любила природу, безлюдье и тишину, но и родной город, шумный и густо населённый, тоже. Он казался ей очень красивым и живым, а ещё тёплым, уютным и безопасным. Во всяком случае сейчас, летним светлым вечером. Потому что бывали, конечно, и другие вечера, мрачные и холодные, пугающие темнотой и разбитыми или просто неработающими фонарями.
Но теперь было лето, были длинные дни, только что закончившийся учебный год и предстоящие каникулы. А впереди одиннадцатый класс, подготовка к поступлению в институт и… Никита… Сейчас ей пятнадцать, и она ещё школьница. Но через год станет студенткой. И лет ей будет уже шестнадцать с половиной. Вот тогда… Тогда она наберётся смелости и решится. Обязательно. А может, он и сам разглядит её. Всё-таки она вроде бы начала наконец хорошеть и превращаться из нескладного подростка во вполне симпатичную девушку. Во всяком случае, подружки убеждают её именно в этом. Или лукавят по доброте душевной? Ах, как бы узнать…
С ребятами-то Агата по-прежнему в исключительно дружеских отношениях. Правда, никаких других она и сама не хочет. Начало завязываться что-то похожее на симпатию с Максом из параллельного класса. Но ничего из этого не вышло. Да и как могло выйти, когда у неё в сердце, в голове и даже перед мысленным взором только один человек едва ли не круглосуточно? Во сне и то приходит.
Когда Агате было двенадцать, дачная подружка Люба по секрету открыла ей «страшно редкий» и «ужасно точный» способ узнать суженого. Для этого нужно было насчитать сто красных машин и одну белую. С белыми проблем не возникло, в их дачном товариществе недостатка в них не наблюдалось, даже на улице, где жила Агата, имелось аж две. Но вот красных в те годы, когда автомобили были далеко не в каждой семье, явно не хватало. Они с Любой набирали необходимую сотню аж несколько недель. Агата втайне подозревала, что считали они в том числе и одни и те же машины, то приезжающие на дачу, то уезжающие обратно в город. Но Любе говорить об этом она не стала, да и от себя эту здравую мысль гнала. Потому что дождаться осени, чтобы начать считать уже в Москве, где красных машин, конечно, было гораздо больше, она не смогла бы. Да и кто из девчонок сумел бы? Как ждать, если не терпится узнать, кто он, её суженый?
Когда заветная сотня была, наконец, насчитана, Люба торжественно сообщила:
– А теперь ночью тебе приснится твой будущий муж.
