Вид с балкона открывался преотличный. Сквер, слегка обветшавшая, но уютная пятиэтажка с большими окнами вдалеке: то ли офисный центр, то ли какая-то школа, еще разобраться бы. А высотки уже совсем вдали, так что можно было видеть много неба. Ева с удовольствием наслаждалась свежим утренним воздухом, пока кофеварка булькала на кухне. Она не распаковала большую часть своих вещей, но кофеварку Вацек ей достал и установил еще вчера, чтобы утром она не пропала без своей дозы кофеина.
Ева замечталась и от резкого голоса, раздавшегося сзади, вздрогнула всем телом.
– Что вы тут делаете? – спросил этот самый резкий голос, и она развернулась, чтобы увидеть высокого русого мужчину лет тридцати с небольшим.
– Дышу утренним воздухом, – ответила она не менее грубо, чем он.
– Дышите где-то еще, вы мне тут мешаете. Это мой балкон! – заявил неприятный незнакомец.
– Ах, так вы мой сосед! – осенилась Ева. В самом деле, ее же предупреждали, что у нее будет общий с соседями балкон, но в суете переезда она про это позабыла напрочь!
Дом, как и весь микрорайон, был совсем не новым, оставшимся со времен счастливого социализма, который в детстве Евы вдруг превратился в загнивающий капитализм. В смысле, теперь уже не загнивающий, а естественный. Но дом строили еще тогда, когда все стремились к светлому коммунистическому будущему, и устремленные туда проектировщики придумали, что неразделенный между квартирами балкон – это очень хорошо. То ли для повышения чувства общности будущих коммунистов, то ли ради того, чтобы каждый мог пользоваться большей площадью. Так или иначе, широкий и длинный балкон, на который Ева вышла со своей кухни, тянулся до соседской, откуда тоже был выход на него же. Потому не было ничего удивительного в том, что к ней неожиданно подкрался этот мужик, ее сосед.
– Да, я – он! – возмущенно согласился оный.
– Так вот, уважаемый сосед! Я не собираюсь дышать где-то еще! Это такой же мой балкон, как и ваш. Так что не мешайте мне дышать!
Наглый сосед очень демонстративно, глядя ей в глаза, достал пачку сигарет и закурил. Взгляд был жестким, колким, а глаза – серые со стальным оттенком. Нож, а не взгляд! И еще у него были очень красивые тонкие руки с артистичными длинными пальцами, так что Ева сразу подумала, что ему пошло бы играть на рояле. И еще… ну, пожалуй, творческой натуре простительно было бы такое отношение. Он пришел за вдохновением, и тут она сбила все.
– Вы музыкант? – спросила она.
– Нет, я мент, – после паузы он уточнил: – Бывший.
Она приподняла бровь, слегка наклонила голову и задумчиво хмыкнула. Представила в этих музыкальных пальцах штатный пистолет. «А красиво», – оценила Ева воображаемое зрелище взглядом знатока.
– А, тогда понятно… – со вздохом сказала она. – Постоянное общение с преступниками не способствует дружелюбию. Дайте, что ли, мне тоже закурить, если не жалко…
Вообще-то она не курила до завтрака, да и в принципе не курила постоянно. Но затянуться самой было лучше, чем стоять в клубах чужого дыма. Если обстоятельства нельзя изменить, к ним нужно приспосабливаться – Ева всегда придерживалась этого правила. Подвело оно ее только однажды, но потом она как-то приспособилась и к этому. «Ворчливый сосед с дурным характером – точно не самое страшное, что со мной случалось», – решила она. Да и вообще, наверняка у него есть и положительные стороны. Надо только их найти.
– Так и быть, держите, – снисходительным тоном ответил сосед, – Мне не жалко, одной сигареты-то. А характер у меня скверный всегда был, дело не в преступниках. Просто я слишком умен, чтобы оставаться дружелюбным.
Ева весело усмехнулась, принимая у него сигарету, а потом наклоняясь к зажигалке, чтобы прикурить. «Есть у меня подозрение, что вы еще и маг», – подумала она, но вслух озвучивать не стала. Слишком умный, слишком отличающийся, даже от таких же, как он сам, одаренных, ведь способности у каждого свои и приносят с собой совершенно разные проблемы и возможности. Каким именно образом природа раздает, или же не раздает людям магические способности, недоумевали даже генетики. Точнее, они постоянно проводили научные исследования, составляли выборки, строили различные теории. Пресса то и дело радовала заголовками «Найден ген магии», но на поверку оказывалось, что определенная мутация в определенной хромосоме встречается у магов чаще, чем у немагов. Почему при этом у одних от нее просыпаются способности к левитации предметов, у других – умение делать чай синим, а не коричневым, а у третьих не просыпается ничего, науке было неизвестно.
Как бы то ни было, маги рождались с завидной регулярностью, и с самого рождения эти дети росли не так, как все. Когда пятилетний малыш, расстроившись из-за сломанной игрушки, может ненароком подпалить дом и отчудить что-нибудь в таком роде, он совершенно определенно нуждается в особом воспитании. Особенно когда неизвестно, что именно он учинит: превратит волосы у мамы на голове в травяной газон, или же создаст фантомного гигантского паука. С определением того, какие именно способности достались ребенку, тоже было много сложностей. Сложные приборы, тесты, постоянное наблюдение – вот что ждало таких детей. Разумеется, психологи и педагоги уже давно разработали программы адаптации и обучения, всплески магии у детей научились купировать артефактами. Впрочем, Ева об этом знала лишь понаслышке, ее-то как обычного ребенка воспитывали.
