Его Величество Фридрих, король Западного Королевства, лорд-протектор Заповедного леса, хранитель Истинной Веры, хозяин Свободных гор и прибрежных владений Короны, находился сегодня в прескверном настроении.
Налетевшая, словно из ниоткуда, явно магическая буря испортила традиционный Весенний Бал, на который съехались гости из стран Севера, Востока и Юга. К тому же, объявившийся недавно дракон продолжал разорять королевские угодья, замки вельмож и селения крестьян. Но самое ужасное – наследный принц Генрих пропал.
Последнее было хуже всего. Фридрих уже смирился со своенравностью сына. Король закрывал глаза на вылазки принца за реку, которая кольцом окружала королевский дворец и быстро текла вдоль столицы Королевства в направлении Окраинного моря на западе. Между тем, ранее чудачества Генриха не заходили столь далеко, чтобы отец начинал всерьёз тревожиться за его судьбу. Теперь было иначе.
Перед королём стоял капитан королевской гвардии, лорд-командующий Альберт Олдландский. Он докладывал:
– Ваше Величество, мы провели скорое расследование и вот что обнаружили.
– Рассказывай, капитан!
Король нахмурился и сдвинул корону на лоб, внимательно взглянув на лорда-командующего. Альберт вздрогнул, услышав обращение короля, и понял, насколько тот гневается. В моменты особого благоволения Его Величество называл лорда-командующего по имени или по наследственному титулу. Упоминание придворной должности не сулило ничего хорошего.
– Его Высочество весь вечер был в Бальном зале, танцевал с новой избранницей, принцессой Островов.
– Помню! Сам приказал пригласить эту…, как там её?
– Х’Рани Н’Гони, Ваше Величество!
– Да, эту самую Х’Рани и Негони
– Н’Гони, Ваше Величество!
– Пусть так. Чёрт бы побрал этих островитян с их именами! Ты ещё меня поправляешь, сколько можно? И прекрати «ваш-величествовать», капитан. Забыл, что твоим предкам дарована милость обращения к монархам по имени?
– Никак нет, Ваше…э…Фридрих! Мои предки славно служили Короне вот уж несколько веков, так и я стараюсь…
– Оставь! Говори по делу. Сын пропал, мне не до учтивых речей. Что дало расследование?
– Опрос гостей, их слуг, придворных вельмож и их слуг…
– Боже, сейчас дойдёшь до магистрата и его служащих и горожан с их прислугой, а там… Прекрати, в самом деле! Говори уже наконец, что ты узнал конкретно?
– Его Высочество… Вижу, вижу, Фридрих. Взмах Вашей руки ясно даёт понять, что и тут можно без лишних титулов.
– Именно!
– Тогда я буду прост и по возможности краток.
– Наконец-то!
– Генрих встретил гостей, присоединился к ним в Бальном зале, весь вечер танцевал с принцессой. В один из моментов принцессе стало дурно, принц сопроводил её во двор, дабы…
– Ты опять за своё? Проще, будь проще! Мы тут одни, не считая Карла. Молодец, мой верный камергер, ты словно тень. Обычно ты справлялся с поисками Генриха. Увы, нынче и ты не справился. Что склонил голову, стыдно тебе? Ещё меня ведь вылавливал из садов герцога Уишляндского, когда я пробирался к его дочерям. А тут сплоховал, упустил сына. Стареешь? Второй промах, считая тот, с Генриеттой!
Воспоминания всколыхнулись в душе короля.
***
На охоту отправились ранним утром, как только королевский ловчий убедился, что зверь облежался на днёвке. Вышли налегке, взяв лишь самое необходимое. Выстроились в линию и начали погоню, с азартом размахивая изготовленными к стрельбе луками.
Фридрих не отличался меткостью, хотя его рука была достаточно тверда. Обычно на охоте кто-то из свиты поражал загнанного зверя, но все лавры благоразумно отдавали королю. Ему нравилось видеть, как после выстрела кабан или косуля закружатся на месте, пронзённые смертельным «подарком», закричат и упадут прямо к ногам подъехавшего к ним удачливого охотника.
Придворные хорошо знали о королевских пристрастиях и имели представление, насколько точны выстрелы короля. Во время охоты монарха сопровождали несколько гвардейцев, которых рассредотачивали по кустам по обе стороны от пути загонщиков. Их луки и стрелы не отличались от оружия короля, поэтому сложно было понять, кто на самом деле поразил цель.
В тот день Фридриха охватил азарт охоты, как никогда раньше. Король мчался вперёд, вонзая шпоры в бока любимой кобылы изабелловой масти. Она нервно вздрагивала и сдержанным фырканьем выражала негодование по поводу такого обращения, но никаких иных действий не предпринимала.
Король не зря любил свою Ласточку. Она сочетала в себе грациозность форм, легкость хода и терпеливость нрава, в отличие от того проклятого вороного Ветра, которого навязали Фридриху Властители Юга. Но не стоило вспоминать о прошлом, ведь ссадины уже затянулись, а страхи, которые поселились в сердце короля и отодвинули очередную охоту чуть ли не на полгода, почти отступили.
Лошадь перешла в аллюр. Король, как обычно, наклонился вперёд, слегка привстав в седле. Поймав себя на ошибке, которую допустил, Фридрих чертыхнулся. Он попытался усесться обратно, но одновременно потянул поводья, давая сигнал к сокращённому галопу. Опять ошибка, ну что же делать!
Король увлёкся борьбой с лошадью и не обращал внимания на происходящее вокруг. В это время спутники двигались прямой линией и уже успели продвинуться вперед, оставив монарха чуть позади. Это заставило участников загона замедлить ход своих коней и привело к нарушению линии. Вдалеке слышалось визжание кабана, который успешно уходил от загона в сторону Заповедного леса.
