— Блуди волк, блуди змея, а не я, — автоматически пробормотала я, вставая на свежую тропинку. Так далеко в лес как сегодня забираться еще не приходилось, но причина была: с каждым днём найти корни эускариоты становилось все труднее. А корни те свободолюбивые, редкие, капризные.
И нужные. Очень нужные.
Я шарила по земле глазами, отодвигая от лица зелёные ветки. Палкой ворошила заманчивые кочки. Всё не то!
Солнце стояло уже высоко, когда, наконец, набрела. Место темное: под разлапистой сосной земля густо покрыта иголками, без единой проплешины. Как раз в таких темных уголках мои корешки любили прятаться, давно заметила. Затаив дыхание, осторожно взрыхлила жесткий игольчатый покров палкой, пугая рыжих муравьишек, и ахнула от радости.
Сразу несколько корней! Я за все утро только два нашла, а тут целое месторождение! Пяток, не меньше.
А то и десяток?!
Не медля, упала на колени, ножом торопливо подкапывая красную ножку, глубоко сидящую в черной земле. Снаружи эускариот выглядел как небольшая невзрачная шишка, а вот корень был длинный, алый. Толстый как морковь. Странное растение — живет буквально наоборот, отдает все земле, и почти ничего — наружу. Скрытное.
Когда растение скрытное, значит есть ему, что скрывать. А когда открытое, есть чего открывать. Матушка так приговаривает.
Эускариот скрывает ценные свойства, вот и прячется качественно.
В свежем влажном воздухе густо запахло сырой землей, когда я вонзила широкое лезвие ножа в землю. Стараясь не сломать ценный корень, я осторожно расшатывала его, чувствуя под пальцами шершавые крупинки земли. Туда-сюда. Ещё раз.
— А ну, миленький... — пробормотала и замерла.
Рядом со мной ступили мужские ботинки. Сухая хвоя тихо затрещала, часто защелкала под черными подошвами. Несколько долгих мгновений я пялилась на потёртые носы обуви земляного цвета, боясь поднимать глаза. Ботинки большие, длинные... И остановились красноречиво так: около моих рук, вцепившихся в корень.
«Так, Аска, теперь не торопясь...»
Не отпуская нож, очень медленно подняла глаза. Плечистый темноволосый мужчина смотрел на меня сверху вниз недобро. Глаза светились как подсвеченные на солнце капли смолы.
— Человек, — мрачно констатировал.
«Волк», — с ужасом поняла.
Сглотнула, чувствуя как страх туманит голову. Наше селение граничило с волчьей территорией. Неужто не заметила, как пересекла границу? Неужто увлеклась?! Я могла...
Род Волков от людей почти ничем не отличается. Только Волки гораздо сильнее, быстрее, в темноте видят, чуют и слышат похлеще собак, зубы у них на клыки похожи и между собой они без слов общаются. Ещё на волках огромных ездят... А так две руки, две ноги, голова...
Нет, совсем не мы, не люди. Выше нас: великородные.
— Ты на чужой территории, человек, — без улыбки мужчина подтвердил мои мысли. Добрым низкий голос не был. Желания помочь в нем тоже не слышалось, я уж в этом разбиралась. Но явно не угрожал, и на том «спасибо».
— На чужой? — прохрипела, завороженно уставившись в светящиеся желтым глаза. — Не со зла я, не специально...
«Близко к Волкам не подходи», — истина, известная каждой селянке. Используют, потешатся, а могут и загрызть... Я в юности правил прилежно слушалась, их все слушались. До зрелости дожила, а так близко Волка в жизни не видела. А тут...
Смотрела на него во все глаза и ощущала, как веет от великородного такой силой, что вызывает совсем не страх. Это как на могучую гору смотреть, как на полноводную реку...
Восхищение — вот что я ощутила.
— Не специальное нарушение — тоже нарушение, — по виду незнакомец не собирался проявлять великодушие. — Проваливай-ка, пока цела... пирожок.
Последнее проговорил с насмешкой, но губы его остались сурово сложенными.
«Пирожок?!»
Я вспыхнула, понимая, что мужчина чувствует запах пирожков, которыми я перекусила утром.
Не отводя от него глаз, я медленно выдвинула нож из земли, одновременно нащупывая почти добытый эускариот.
— Оставь, — приказал, заметив мое движение. — Все, что растет на территории Волков, принадлежит Волкам.
Тешиться он вроде не собирался. Послушно разжав руку, я немного взбодрилась, осторожно приподнимаясь. Правда, когда выпрямилась, все равно смотрела на мужчину снизу вверх.
Высокий. Плечи шире моих раза в два.
— Позвольте забрать корень, бэр! — обратилась почтительно, даже попыталась улыбнуться. — Без него люди ги...
У меня была надежда, что Волк даст мне забрать находку, но он не дал договорить. Суровое лицо не смягчилось ни на крупинку.
— Нет. А не уберешься на свою землю немедленно, заберу все, что нашла до того, — предупредил.
«Заметил мои корневища!»
Возмущенно вцепилась в сумку, сбрасывая молебный тон.
— Это с нашей территории, не отдам! Что хочешь делай, не отдам!
— А a думаю, от кого так заманчиво запахло, — со стороны к нам неторопливо двинулась вторая мужская фигура. Тут я уже мигом отшагнула, забывая про возмущение. — Мягко так запахло, свежей сдобой... Даже испугался: вдруг это ты стал такой интересный, брат.
Говоривший наступал из темноты чащи. Сероглазый, весь в шрамах. Обращался он к черноволосому, на меня не смотрел. Под его ногами почему-то даже хвоя не хрустела, хотя весом он был не меньше первого Волка.
