С этим надо было срочно что-то делать! Срочно! Туве злобно зарычала и уставилась на парня, который мялся рядом, прикрывая свою «погремушку». Дебил очкастый!
— Не можешь? Ну и вали отсюда! Найду того, кто может!
Парень торопливо закивал, схватил трусы и принялся их натягивать — похоже, задом наперед. Туве указывать на это своему несостоявшемуся любовнику мстительно не стала — пусть походит ширинкой назад, кретин. Нет, ну что такое? Просто какой-то заколдованный круг, из которого вырваться не получается ну никак! Дело в том, что Туве, которой на днях исполнилось девятнадцать, все еще была невинна. И никак от этой самой невинности, пропади она пропадом, избавиться не могла. Каждый парень — хоть человек, хоть волк-оборотень, — который начинал ухаживать за ней, а после, как и положено, приглашал к себе в гости, в критический момент, узнав о невинности Туве, давал полный назад.
Будучи чистокровной волчицей, Туве Содерберг даже в период течки пахла не сильно, но, как не раз говорили ей ухажеры-оборотни, очень приятно. Аромат невинности — и вовсе легкий, как ветерок — ощущался лишь при самом близком контакте, когда нос разгоряченного волка буквально утыкался ей в пах. Но и этого оказывалось достаточно! Едва унюхав его, эти гады начинали меньжеваться, прятать глазки и нудить что-то о том, что не достойны столь ценного дара, не готовы взять на себя такую ответственность, не могут разрушить…
Сначала Туве относилась к этой позиции выбранных ей парней с некоторой долей понимания. Все-таки с девственницей действительно слишком много возни. Да и психологически, наверно, тоже… Но к девятнадцати годам от понимания остался один злобный пшик. Секса хотелось нестерпимо, особенно в течки, а получить свою долю счастья не давала проклятая невинность! Не избавишься — не будет секса. А избавиться можно лишь при его помощи. Круг! Заколдованный. А она — натуральная белка в колесе. Бежит, блин, только лапки мелькают и ушки трясутся. А толку — чуть.
Туве ощупала свои уши. Они горели и, похоже, действительно тряслись. От злости. Очередной ухажер-неудачник, который для разнообразия не приглашал к себе, а напросился к ней в гости, собрал наконец свои манатки и выкатился, на ходу продолжая извиняться и превозносить несомненные достоинства Туве. В самых высоких и правильно с литературной точки зрения выстроенных оборотах.
Туве прищурилась, белка притормозила.
Вот оно! Сама воспитанная в очень интеллигентной семье, выросшая среди книг и умных разговоров, глядя на маму — врача-гинеколога, отца — IT-ишника и их не менее «продвинутых» друзей, Туве и для себя выбирала в пару парней того же типа — интеллигентных, прекрасно образованных, утонченных. И именно это было ее основной ошибкой!
Есть! Как и говорил отец-компьютерщик, главным и самым трудным оказалось именно это — точно сформулировать запрос. После ответ нашелся просто. На фиг интеллигентных романтиков! Для того, чтобы раз и навсегда покончить с проклятущей невинностью, Туве был нужен аморальный негодяй. И такой у нее на факультете имелся!
Училась Туве на журналиста, отказавшись и от карьеры компьютерного гения, и от благородной стези медика. Не хотелось даже в малом соревноваться с родителями, хотелось идти своим путем и доказать всем, что ты не просто чья-то там дочь, а личность — самостоятельная, успешная и целиком сделавшая себя сама.
Журналистика была профессией из разряда «унисекс», и на факультете девиц и парней было примерно поровну. И вот среди этой самой второй половины имелся один тип — вызывающий брутал-оборотень с демонстративно выбритым ирокезом, который с головы плавно стекал на шею, переходя в линию шерсти на холке. В теплую погоду этот персонаж неизменно носил модную уже лет пять майку. В обтягон спереди — так, чтобы были видны все мышцы на груди и кубики пресса на животе. Сзади же эта супер-самцовая одежка словно бы делилась на две половинки, соединенные между собой вдоль хребта узкими горизонтальными полосками ткани с широкими просветами между ними. Этот фасон как раз позволял волкам-оборотням щеголять своей шерстью на холке и ниже по позвоночнику, хвастаясь «звериной натурой истинных мачо». По крайней мере, именно так говорилось в рекламе этих чудо-маек.
Фу! Туве подобные демонстрации всегда презирала. Но, судя по всему, была в этом своем презрении одинока. Все остальные девицы (причем, как волчицы и полукровки, так и люди) на старшем курсе, на котором учился тот самый брутал и негодяй Алекс Свенсон, так и висли на нем. Сплетни, разносимые по всему факультету девицами-балаболками, не раз доносили до Туве не самые приятные факты из личной жизни Свенсона: он опять кого-то бросил с разбитым сердцем, опять ушел к другой, опять закрутил сразу с двумя и, более того, на этот раз умудрился уложить их в свою постель одновременно.
«Негодяй!» — закатывая глаза от восторга, шептали подружки, и Туве с ними тут же соглашалась. Негодяй! Настоящий негодяй. То что надо!
Дальше Туве действовала по формуле из старого фильма: «Вижу цель, верю в себя, не замечаю препятствий!» Выбрав подходящий для себя день, когда родители разъехались из дома — мама на суточное дежурство в больницу, а отец в командировку, Туве после окончания занятий отправилась искать своего будущего первого любовника. Ничего не подозревающий Свенсон обнаружился сидящим на широких мраморных ступенях центральной лестницы. Как всегда, в окружении стайки хихикающих девиц. И что они в нем находят? Здоровенный, страшный с этим своим ирокезом и взглядом голодного зверя. Да и физиономия хищная, резкая — скулы рельефные, губы иронично сложенные. Жуть. Никакой утонченности, никакого лоска. Но, как ни крути, то что надо: идеальный инструмент для решения поставленной Туве перед собой задачи.
