Время, которого нет
Повинуясь какому-то внутреннему импульсу, я открыла глаза. Перевела взгляд на окно. В нем едва брезжил рассвет. На востоке только- только собиралось всходить солнце - его еще не было видно, но горизонт уже алел. Я сладко потянулась и попыталась вспомнить - зачем же я приказала себе проснуться так рано. Ведь я была на каникулах в своей любимой деревне, где старалась проводить все лето, каждые каникулы, отдыхая от городской суеты, учебного процесса и вообще от людей. В соседней комнате подзахрапнул мой дедушка, вызвав у меня невольную улыбку. А потом я вспомнила - рыбалка!
Я ведь хотела пойти на утреннюю зорьку, половить карасей. Их было много в нашем пруду, недалеко от деревни. Не смотря, что мне скоро стукнет двадцать два года, мои детские радости как то плавно перетекли во взрослые. Каждое лето, сколько я себя помню, отец на все лето отправлял меня к своим родителям, сюда. Время шло. Я росла. Закончила школу. Потом медицинское училище, пойдя по стопам мое любимой бабушки, которая тоже была медсестрой. Но тогда ее обучение прервала война, ворвавшаяся в тихую и мирную советскую жизнь. Именно тогда она встретила моего дедушку. Рассказывали, что это была взаимная любовь с первого взгляда, которая не закончилась даже со смертью бабушки. Мой дед любит ее по сей день, и не один раз поведывал нам историю их первой встречи, когда она спасла ему жизнь на поле боя возле деревни, долгого расставания и поисками, а потом долгожданной находкой и свадьбой. Ей даже фамилию и паспорт менять не пришлось - так случилось, что фамилия у них была одна и та же. Впрочем, что сейчас, что тогда - это не было редкостью. В нашей стране было много кто носил одинаковые фамилии - Ивановы, Петровы, Кузнецовы, и наша - Смирновы были распространены и встречались часто.
Потом родился мой отец. А когда ему исполнилось двадцать - он сообщил счастливым родителям, что они переведены в новое почетное звание - бабушки и дедушки. Они души во мне не чаяли. Я была очень похожа на бабушку - практически ее копия, поэтому меня назвали в честь нее .
Правда, версия их встречи и любви бабушки немного отличается - она утверждала, что дедушку она встретила уже с ранением, которое тот получил на поле боя, возле ее деревни, и спасала не она его. Но мы с отцом списывали все на военное время - много всего тогда было, а в общей суете, неразберихе и под свист пуль можно было как и напридумывать себе кучу всего, так и с тем же успехом какие-то фрагменты жизни позабыть.
Потом я поступила в медицинский институт, и благополучно сейчас обновляю свои знания в нем.
Деревня была уже не такая большая, всего с десяток домов, из которых три были уже нежилые. Тут, где ближайший продуктовый магазин был на расстоянии двенадцати километров, развлечений для ребенка было не так уж и много - помощь по хозяйству, сидение на лавке и рыбалка. Первое дело хоть и было обязательным, но я сама с удовольствием помогала бабушке кормить кур, уток и козу. Коза, правда, взаимной любовью мне не отвечала. Все мои попытки в процессе кормления погладить вредное животное, заканчивались неизменно одним и тем же - она загоняла меня на яблоню во дворе. И мне приходилось во весь голос звать кого-то из старших на подмогу, чтобы отогнать рогатую узурпаторшу и снять меня с дерева. Огород тоже имел место быть. Мне поручали прополку и окучивание. Это дело я, конечно, не особо жаловала, но деваться было некуда. Получив в свое распоряжение тяпку, я стремилась как можно скорее покончить с этим однообразным делом, чтобы вечером пойти с дедушкой на пруд - половить карасей.
Вот и сейчас, я хотела тихонечко собраться и посидеть часик другой, глядя как поплавок размеренно качается на лёгоньких волнах, под аккомпанемент лягушачьего кваканья.
Я тихонечко выскользнула из-под теплого одеяла. Прохладный пол прогнал остатки сна в моей голове и заставил перейти на ковер. Доски пола уже порядком скрипели от времени и жука-древоточца. Я оделась и на цыпочках прокралась мимо спящего дедушки на терраску, захватила с собой удочку и бидончик для улова, по пути прихватив горбушку хлеба, для приманки. Тут в деревне я не модничала, предпочитая моде удобство. Поэтому собираясь на корм комарам (а их было возле пруда великое множество. И каждый считал своим долгом заглянуть на шум и пожужжать мне в ухо), я упаковалась так, чтобы никакому насекомому было не под силу прокусить старую телогрейку, резиновые сапоги и плотные трико. Впрочем, они конечно всегда пробовали свои силы, но, так и не добравшись до вожделенного запаса крови, раздраженно жужжа, улетали восвояси. Видимо на своем комарином костеря меня по всем матерным падежам, зажимая передней парой лапок искорёженные неподступным материалом хоботки.
Я без опаски шла по проторенной тропе, сжимая в одной руке старую бамбуковую удочку, а в другой - неизменный бидон для возможного улова. Тропа уходили вниз, под бугор. Как и всегда с утра тут собирался туман. В этот раз он превзошел самого себя и был настолько плотным, что я с трудом различала вытянутую вперед руку, которую вставила перед собой, чтобы не налететь на растущие возле водоема старые березки.
