Артем. Москва, наши дни.
– А ты когда-нибудь спал с лилипуткой? – спросил Михаил, лениво отпивая из залапанного пальцами стакана и уставившись на Артема с нескрываемым интересом, выдающим в нем вовсе не праздное любопытство.
Развалившийся на стуле, наряженный в мятый темный костюм, Артем не торопился с ответом, поскольку сказанное резко выходило за границы их предыдущей беседы.
Полуприкрыв глаза, Артем поводил пальцем по столу в некотором замешательстве.
– Ты знаешь, а им ведь не нравится, когда их называют лилипутами. – непонятно для чего вступился он за права убогих недомерков, к которым не испытывал ни малейшей симпатии, – Обычно они предпочитают обращение – маленькие люди. А лилипуты это вообще выдуманный Джонатаном Свифтом народец из сказки про Гулливера.
Произнесенная им информация являлась, в общем-то, достаточно известным фактом, не требующим особой эрудиции, но ему почему-то хотелось непременно поделиться этими знаниями со своим другом.
Сказанное не произвело на Михаила никакого впечатления.
– Плевать, – проблемы толерантности, похоже, его волновали, не больше чем отцов основателей куклукс-клана, – Спал или нет? – продолжил допытываться он до искомой информации.
Приподняв пульт дистанционного управления, Миша до минимума уменьшил звук работающего на стене телевизора, видимо, чтоб звучащие там музыкальные клипы не мешали разговору.
В это время Артем, перебрав в уме все возможные варианты продолжения диалога, не придумал ничего лучше, чем поделиться правдой,
– Нет. Но я как-то провел ночь с девицей, у которой были ампутированы обе ноги, так что чисто технически по росту ее можно причислить к карликам, – ладонью он попытался изобразить незначительную высоту своей давешней подруги, относительно пола. Так, чтоб Михаил смог убедиться в несущественной разнице.
– Это не считается, – сделал вывод Миша, тщательно обдумав услышанное.
Артему оставалось лишь промолчать в ответ, равнодушно пожав плечами, поскольку ему было крайне затруднительно признать или опровергнуть выводы друга, даже не зная, на каких рассуждениях они основываются. Особенно после того количества алкоголя, которое было выпито у Артема на кухне за предыдущие несколько часов. О чем свидетельствовало обилие валяющихся на полу просторной комнаты пустых прозрачных бутылок с пестрыми этикетками и упавших остатков еды, среди которых ярким пятном выделялась мятая картонная упаковка от плавленых сырков.
Артему внезапно подумалось, что если бы среди этого мусора какому-то безумному фантазеру вдруг взбрело в голову проводить конкурс красоты, разноцветной коробке единогласно бы присудили бы звание «мисс бытовые отходы», оставив далеко позади бутылки, пачки от сигарет, крошки хлеба и обрезки колбасы. И ей даже не пришлось бы для этого спать с устроителями конкурса.
– У меня тоже ничего не было с лилипутками, – оторвав Артема от размышлений, признался ему для чего-то Михаил. После чего надолго уставившись в стакан с водкой, словно где-то там скрывалась потерянная дверь в лето.
Отвернувшись к экрану телевизора, Артем наблюдал за безмолвно кривляющимися разукрашенными неприятными людьми, находя в них что-то по-настоящему жуткое. Без звука выступление популярной музыкальной группы больше всего напоминало сатанинскую мессу.
– Мы неправильно проживаем свою жизнь, – подвел Миша итог этого странного диалога.
Не имея желания ввязываться в очередной бессмысленный спор, Артем вновь предпочел осторожно промолчать, испытывая при этом весьма существенные сомнения относительно того, что связь с лилипуткой способна сделать его жизнь значительно счастливей.
– А ты, правда, его довел до самоубийства? – без всякого перехода резко сменил тему Михаил, взяв в руки и повертев подставку для салфеток в виде керамического медведя, почему-то неожиданно синего цвета, вероятно делавший ее китаец был дальтоником или испытывал сильный дефицит других красителей.
Безвкусный, пошлый медведь достался Артему в качестве бесплатного бонуса при покупке посуды. И с тех пор как-то незаметно прижился на столе, в притворном экстазе плотно обхватывая своими мощными непропорционально длинными лапами бумажные салфетки.
– Ты же знаешь, что нет, – ответил Артем, рассматривая медведя-мутанта так, будто увидев его в первый раз, и подавляя нестерпимое желание выбросить его в мусорное ведро прямо сейчас.
Прекрасно понимая, о чем говорит его собеседник, он не спешил пускаться в пространные объяснения о событии, разделившем его жизнь на такие банальные понятия, как «до» и «после».
– Жаль, – прокомментировал Миша, несколько раз безрезультатно прокрутив коротким толстым пальцем колесико дешевой пластмассовой зажигалки, пытаясь при этом прикурить. Он действительно выглядел разочарованным, то ли тем, что зажигалка отказывалась ему служить, то ли прозвучавшим ответом.
– Мне тоже.
Руководитель Артема, успешный генеральный директор и совладелец дилерской сети известного автомобильного бренда, Романовский Владислав Валентинович, страдающий маниакально-депрессивным психозом и зависимостью от наркотиков, несколько дней назад вышел в окно собственной квартиры на семнадцатом этаже элитной новостройки. Оставив после себя не очень приятные воспоминания среди коллег и прощальное письмо с просьбой винить в своей смерти – коммерческого директора, которым Артем на тот момент и являлся. Этот сюжет даже сумел попасть в вечернюю сводку криминальных новостей, где ведущий – молодой человек с холодными рыбьими глазами и тонким вульгарным галстуком, смакуя подробности случившейся драмы, несколько минут наслаждался деталями кровавой трагедии.
