Тело на алтаре распяли звездой. Растянули в контуре по всем правилам, начиная от ориентации по сторонам света и кончая вырезанными на коже кровавыми рунами. Классический темный ритуал как он есть… вот только перекроенный под нужды светлых. Точно, как ей и говорили, давая наводку сюда. Картинка полностью соответствовала и обстановке, и ожиданиям от нее, но…
Почему тогда не было всплеска силы? Почему она его не уловила? Ведь должна была – до сих пор эта сомнительная способность никогда ее не подводила, вылезая даже там, где оказывалась абсолютно не к месту. Да и безлюдье вокруг тоже говорило о многом. На выплеск, выдранный правильным ритуалом, уж кто только не набежал бы – от официалов до крыс, подбирающих крохи.
Очень странно. Ошиблись с жертвой? А такое вообще бывает?
Селль невольно тронула рукоять ножа, пристегнутого к бедру, так же механически проверила под курткой заранее открытую кобуру и снова настороженно прислушалась к гулкой тишине. Ноздри чутко дернулись, пытаясь поймать в затхлом воздухе признаки чьего-то присутствия или опасности…
Нет. Ничего.
Если не считать невнятной тревоги, разлитой по ободранному подвалу, совершенно неподходящему для ритуалов и все-таки под него приспособленному – явно наскоро и на один раз.
Да, атмосфера здесь была нехорошей. Не потому, что насквозь пропиталась вонью дерьма и крови… Верней, не только поэтому. Витало в ней еще и нечто не слишком внятное, но от того не менее угрожающее. Рука опять сама потянулась к ножнам – нащупать сталь и хоть чуток успокоить этим нервы, удержать ее удалось лишь с большим трудом.
В очередной раз оглядев замшелые стены, щели узких пыльных окон под самым потолком, трубы и насквозь проржавевшие остовы не пойми чего, Селль так до конца и не разобралась, куда же ее занесло. Что-то техническое. Вроде бывшей котельной под бывшей же многоэтажкой, сейчас заброшенной и пустой, как почти весь квартал вокруг. Но именно что почти – полностью безлюдным он не был. И это опять-таки было странно, раньше подобные… ритуальные действа устраивали лишь в местах сильно поукромнее.
Так и не уловив конкретной опасности, она передернула плечами, слегка успокоилась и пошла в самый центр подвала – к бетонной плите, приспособленной под алтарь. Разбираться. Потому как странностей не любила. Совсем. И очень давно.
И тут же снова передернулась от отвращения – стоило лишь глянуть на тело бродяги, страшно, до звона в связках растянутого на камне. Н-да… Похоже, и правда, ошиблись. Ну где там может быть сила? Худющий, с колтуном из отросших темных волос на голове, без единого, даже символического клочка одежды… Зато весь в коростах и кровище, перемешанной с не пойми чем.
Фу, гнусь какая!
Селль шагнула назад, отворачиваясь и прикрывая нос – смердело от этой жертвы соответствующе…
Труп дернулся, на секунду приоткрыл глаза и тут же закатил их снова.
– Ч-черт! – едва не подпрыгнула она от неожиданности.
Живой! Вот почему не случилось выплеска. Бродяга был все еще жив!
И Селль принялась, наконец, шевелиться.
Первым делом торопливо освободила ему голову, намертво притянутую к плите ремнем – тот уходил в дыры, грамотно проделанные в камне, и закреплен был где-то снизу. Сначала, правда, хотела распустить, но в итоге вытащила нож и просто чиркнула по плотной кожаной полосе – ковыряться в этой грязюке, разыскивая пряжку, желания не было. Потом по очереди начала освобождать ему руки, причем вторую не слишком удачно – лезвие соскользнуло и царапнуло мужика по запястью.
Тот снова на секунду приоткрыл веки и… попытался схватить ее за волосы второй, уже свободной рукой. Слишком резво для почти трупа – увернулась Селль лишь с помощью чуда да инстинкта, наработанного за годы войны:
– С-сволочь!
Бродяга еще раз дернулся, теперь, похоже, от накатившей боли, с трудом сфокусировал взгляд и прохрипел:
– Ты… Кто?
– Фея, …!
– Похожа, ага, – не стали с ней спорить. – Д-добьешь?
– Рехнулся? – не сразу поверила она.
И еще раз внимательно пригляделась к этому недотрупу. Ну да, кажется, мозги у мужика и правда поплыли, не выдержав того, что с ним творили, кромсая по живому. Голос-то он точно сорвал от крика – хрип в связках звучал весьма характерно.
– Ты ж вроде как светлая, – вопреки этим выводам взгляд у него вдруг прояснился, став цепким и осмысленным. – Да? Ну вот и окажи это… как его там… милосердие.
– Рехнулся, точно, – не рискуя снова подойти к все еще привязанному запястью, она развернулась и начала резать путы на ногах, немедленно схлопотав вместо благодарности:
– Ну вот какого приперлась, а? Меня ж полдороги туда уже протащили, причем половину как раз самую мерзкую. А теперь? Начинать сначала? Вот убил бы… Ф-фея…
Селль недоверчиво обернулась и сморгнула – показалось, или этот ненормальный в самом деле пытался усмехнуться, характерно изогнув запекшиеся коркой губы?
И вот тут ее словно током шарахнуло! До искр из глаз и сбитого дыхания. Она узнала! Не его даже, а этот кривоватый оскал.
Первой мыслью было всадить нож ему в брюхо, да еще и хорошенько провернуть там для гарантии. Пришлось пару раз глубоко вдохнуть, чтобы все-таки взять себя в руки. Разбираться, как такое вообще возможно – что этот человек оказался здесь, да еще и в подобном виде, было некогда. Не до того.
