«Нежность формы – обещает светлым, подданному естеством любви – вновь облагородить тлен покоя, подле самовластной красоты..»
Не упоённый тип анахронизма чертит пламенем насквозь, о прозе привилегии души. Нам хочется попасть в тот час, где истины мотивом – ты приходишь, и закрывая память в одночасье – всходишь. В одном движении пространства красоты, твоих умов и лени, обращаемого зла, к тому – кто землю удержал опять недолго. Ты падаешь в объятья слов происходящего покоя чести – перед движением обратного уму, по солнцу продвигаемого тления уносит пафос – свой котёл. В нём жизнь интеллигенции в себе, что кажется как будто честью ты обратил свой час на власти пустоты – в закрытое окно, куда нельзя стремиться и не для кого жить по увядающему листьями ко дну. Происхождение фортуны может властвовать, над образом твоих скупых седин и много лет иметь позорный облик самовластья, но в душу обращаемого счастья – тебе так нелегко обратно находить свой тыл. Ты видишь умаление равнинам в апологетах философской темноты, спускаются по ним созвездия совета, что слыли издревле твоими прозами везде. В нуаре подлинного толка обозначен, весь круг идей и ценность равно подданных наречий слова, и ждёшь уже не так знакомо, но выдыхаешь низменным огнём – свой тыл речей и опус близкого ума.
На жизни линией проходят все те, кто ускользая брошенной главой руин – полны сомнения, что длительное толка восполнит экзистенции на робкий миг. Происхождением не быть бы радостно, а только декадансу слать привет, ответа мнимой экзальтации советчика, пройти своё безумие и снова выключая свет. Родиться заново на толще робкой стали, на жизненном аду, куда проняли семена твои – печальное окно потусторонней дали, печальный звон приезжей темноты веков. От засыпающего ветра перед раной идеи сохранять своё родство, в любви и может очень странно, под социальным светом – многогранно – идти куда – то впереди за то, что можно было бы отнять от сих затрат и вожделений спеси. В работе нежности так стынет ад, под толком измышления диалогического света, куда зовут сердечные миры – портрета очерка в дыхании моей свободы, над жаждой объяснения культуры бытия. По противоположности из мысли о науках, из времени бегущего существования рутин – о подлинной усладе расстояния философического счастья мира, на том мы встретимся быть может впереди. Находкой аллегории за истину проводит своё угрюмое чернеющее свойство обихода день за днём и роль стихотворения находит – в пустом пространстве мнения – своё окно мировоззрения. Для духа ценностного долга происходит движение самостоятельной руки, по нраву измышления искусства от тоски и времени природы философии о воду. Случайной роли пафоса, что чувством передать смогли бы нежные укоры самовластья, над силой тождества создать тот мир, как философское нуара – хочет жить. По декадансу облачённого пристрастия, к своим манерам прошлого и неги об укоры – течёт задорно линией свободы по философскому истоку бытия – равнина человеческого зрения. О шансах быть за истиной внутри создания культуры права, о формы бытности по счастью проведённых лет.
И этим ты стремишься выжить вслед. Ты падаешь на дно, всё окунаясь к смерти воли – нам в лицо, что чувство осуждает для иллюзии руки и только душит. Под вереницей прав и только для себя – ты опоздал внутри немногого взросления, им тоже хочется иметь свободу в чувствах о зарок. Культура видит жизни срок и только дышит в смерти перекатах, лишь радуясь над множеством былин, как формам эгоизма. Внутри проклятья форм в извечной красоте, что жить должны не все и только мнительный стоит – тот свет и осуждает почесть.
Как пережить повседневность?
– Над обоюдностью мысли ища
– Ты не находишь другого ума,
– Ты производишь молекулу для
– Солнца свободы – ему трепеща
– В мысленной памяти нежно своей
– Только внутри отпирая последний
– Опыт пространства за этой – рекой,
– Выжженной в летний покой.
– Как пережить постоянства вину
– Над обнищанием жить потому
– В небе исхожей морали – взамен
– Личности тронутой в мысли – о тлен?
– Ты по квадрату уводишь черту,
– Чтобы забыть в умилении слов
– Верности боль как свою красоту
– Высмеяв колкость и слова – пароль.
– Но повседневность от часа полна
– Странной агонией в чаше вина,
– Так одинока и дерзкой строкой
– Выменяв волю о близости мира,
– Чтобы внутри ты искал постовой
– И над картинным сюжетом руины
– Только нуар возвышал диалог
– Времени в пользе, откуда не мог
– Жить ты и рано стремиться умом,
– Быть обнищанием в смелой тоске
– На придорожной космической мгле
– Возле гордыни, что дышит уложено.
– Стала она в бытие предлагать
– Свой одинокий манер по привычке,
– Только от близости в смерти стоять
– Как повседневность у хода былин.
– Ты на неё не посмотришь один
– И как и право не взыщешь оковы,
– Ты для себя как всегда Господин
– В мёртвой руке о плохую погоду.
