Пролог
До исследовательской космической станции «Абхава», с которой двое суток назад пропала связь, оставалось около полутора часов лета полным ходом. Российский крейсер «Скиф» вел самый опытный пилот Агентства по изучению космоса Петр Никифоров в компании с ИИ последнего поколения Сила-7, на борту были только двое пассажиров – сорокапятилетний старший следователь особого отдела АИК Олег Жарковский и его коллега, следователь аналогичного Агентства стран арабского содружества, тридцатидвухлетняя Алия Рашид.
Жарковский уже пролистал биографию владельца ИКС Рави Арьябхатта Рамана и осмысливал некоторые ее детали, соотнося с полученными от начальства инструкциями. Попутно он разглядывал склонившуюся над своим планшетом Алию – разумеется, украдкой, чтобы не смущать ее и не отвлекать от насущных занятий. Та, однако, уловила его интерес и выпрямилась в кресле напротив, заправляя за ушко длинный локон иссиня-черных волос. Огромные черные глаза весело блеснули. Фигура у арабки была точеная, черный деловой костюм с длинной юбкой сидел изумительно, традиционного платка она не носила – видимо, была из светской семьи. Ее улыбка могла бы поджечь даже тщательно скрытые за двойными стальными перегородками двигатели, позволяющие преодолевать немыслимые в прошлом веке расстояния в кратчайшие сроки. Двигатели класса «вимана», которые изобрел тот самый Раман, нобелевский лауреат по квантовой физике и выдающийся философ, создатель «теории взаимопроникновения бытия и небытия», владелец нескольких крупнейших предприятий и миллиардер, двадцать лет назад демонстративно удалившийся с родной планеты в космос и поселившийся на собственной исследовательской станции неподалеку от метеорита Химера.
– Мы не успели поговорить толком до полета, – улыбнулся в ответ Олег. Голова побаливала из-за резкой смены часовых поясов: еще недавно он мирно отдыхал в первом за семь лет отпуске на Ибице. Потом раздался звонок шефа, и пришлось бросать все, включая прелестных спутниц-итальянок, и лететь в Москву, а оттуда на космодром в Рязанской области. – А поскольку нам предстоит работать сообща над этим делом, да еще и отдуваться за индийцев, то…
– О, да, отдуваться нам точно придется, раз уж им самим путь на «Абхаву» заказан навеки, – кивнула Алия. Она посерьезнела и отложила планшет на полочку рядом. Русский язык она, похоже, знала как родной, акцента практически не было. – И боюсь, что бы там не произошло, спрашивать с нас, господин Жарковский, будут по всей строгости.
– Обращайтесь ко мне просто – Олег Евгеньевич, или еще проще – Олег… Кстати, я так и не понял, Алия, что именно произошло, отчего Раман так жестко запретил землякам появляться на станции даже в случае ЧС? В моем досье сказано, что после трагической гибели его сына-пилота случился некий разговор с тогдашним главой индийского АИК господином Мукерджи, и вот после этого все связи с ними Раман порвал и окончательно перебрался на еще строившуюся «Абхаву». Он даже хотел отказаться от гражданства, но по соображениям юридического, да и финансового плана пришлось передумать. Видимо, у нашей стороны неполная информация… Так вы не в курсе всей подоплеки?
Арабка вздохнула и снова поправила непослушный локон, затем скрестила руки на груди и пояснила:
– В курсе, конечно же. Наши агенты в Индии вызнали все нюансы того инцидента… За приличные деньги, ибо все следы коррумпированные чиновники замели почти сразу же, боясь огласки. Мукерджи был ответственным за экспедицию к спутникам Юпитера, и он лично приказал молодому Радживу Раману установить при помощи роботов автоматическую буровую станцию на поверхности Ганимеда. Индийцы хотели быть первыми в гонке за изучение подземных океанов Ганимеда, вот и доигрались. В процессе установки буровой произошла поломка, Раджив попытался исправить все с помощью управляемого ИИ робота-техника, но тот взорвался, даже не выбравшись из грузового отсека корабля. По фотоснимкам тела видно, что… Словом, от парня буквально осталось месиво из костей и плоти.
– Причины взрыва?
– По нашим данным, из-за неправильно проведенных тендеров на поставку оборудования тот робот-техник был изначально хламом, хотя и Мукерджи, и нынешнее руководство их АИК утверждают, что речь шла о досадной поломке хорошей техники, и все можно списать на несчастный случай. Но Рави Раману таких объяснений оказалось недостаточно, он провел собственное расследование, тоже все узнал, разъярился и… Далее вы знаете.
Олег откинулся на спинку своего кресла и нахмурился. Да, теперь все сходилось: Раман потерял единственного любимого сына по вине продажного государственного учреждения и с тех пор землякам не доверял. А когда они прекратили финансировать его станцию, ученый вложил в нее все семейные капиталы и вдобавок призвал в пайщики русских и арабов, удивив тем самым мир и изрядно разозлив вездесущих американцев и европейцев. Еще бы – такой тройственный союз им ничего приятного не сулил.
Девизом Рамана стала фраза: «Свобода науки вопреки любым запретам». В кулуарах ходили слухи, что в стремлении объять необъятное этот человек-оркестр хватался за все перспективные направления исследований – от геномного редактирования до наномедицины, от управления климатом до терраформирования планет. Его интеллект был феноменален даже по меркам Клуба гениев, в котором индиец состоял почетным членом. На то, что у других уходили годы, он тратил недели и нередко добивался успеха там, где отступали именитые коллеги. Получить приглашение на трехмесячную стажировку на «Абхаве» считалось честью для любого молодого ученого мира, но Раман был непреклонен: в первую очередь он звал к себе ребят из стран-партнеров, и лишь в очень редких случаях выбирал кого-то из стран евроамериканского альянса. И то, эти везунчики подписывали дополнительный договор о неразглашении плюс клятву никогда и ни при каких обстоятельствах не использовать изученные проекты в рамках ВПК своей страны.
