Семь лет Вита обрывала все попытки мужчин сблизиться с ней. Даже когда Глеб случайно задевал ее руку или смотрел печальными глазами, казалось, что по коже проползло что-то мерзкое, оставившее скользкий тошнотворный след. Тоня говорила, что ей давно пора бросить блог и просто дать Глебу «хорошенько себя оттрахать». Виту раздражало и выражение, и непрошеные советы. Но Тоня — ее единственная подруга, поэтому она молча улыбалась, продолжая держать сердце скованным льдом, а колени крепко сжатыми.
Девушка выжала на мочалку гель для душа, взбила пену. Воздух наполнился ярким ароматом граната, а голова — нежеланными мыслями о крепких руках, ласкающих тело, поглаживающих бедра, осторожно проникающих в самые сокровенные уголки. Девушка поморщилась, прогоняя фантазии. Двадцать пять – лучшее время для любви и страсти. Но им в ее жизни нет места.
Мысли сменились статьей про Филиппа Благополучного. Полгода деятельность
генерального директора Группы компаний «Мульцибер» была основной
темой блога, посвященного борьбе с преступностью, который вела Вита.
Состояние Благополучный сколотил в конце девяностых, с помощью скромного, но
эффективного бизнеса по устранению доказательств убийств. За что в бандитских
кругах его прозвали Хароном. Тела жертв и свидетелей находили вечный покой на
свалках, где о них заботились кислота, негашёная известь и крысы. Со временем
на двух из трех свалок подрядные фирмы возвели шикарные торговые центры.
Вита потратила неделю, лазая по еще не закрытой свалке в поисках
каких-нибудь следов, но подручные Благополучного свое дело знали, кроме
эффектных кадров с горами мусора, она получила джинсы, разорванные арматурой, и
ржавый гвоздь, проткнувший подошву ботинка.
В начале двухтысячных Благополучный, как и большинство главарей ОПГ, решил
оставить откровенный криминал и открыл строительную фирму «Мульцибер» (юмор
Вита оценила и назвала серию статей «Архитектор Пандемониума»), разросшуюся за
десять лет до огромного холдинга. Для широкой публики он стал респектабельным
бизнесменом, но методов работы не поменял. Махинации с землей, взятки,
пропавшие конкуренты, жильцы, которым вдруг «надоело» обитать на участках,
понадобившихся под строительство элитных коттеджных поселков и жилищных
комплексов. У Виты были десятки интервью, которые она выкладывала в сеть,
добавляя к сведениям, раскопанным Глебом. Она надеялась, что рано или поздно
статьи и видео привлекут внимание.
Вита раздумывала как подать интервью с одним из жильцов расселенной насильно
пятиэтажки, когда сквозь шум воды послышалось, что закрылась входная дверь в
квартиру. Вита убавила воду, прислушалась. Тишина. Показалось.
Ванная тонула в клубах пара, нежных ароматах шампуня и геля. Вита тщательно
вытерлась, намазала кремом лицо, тело. Эротические фантазии вместе с мыльной
водой стекли в водосток.
Расчесав влажные волосы, Вита закуталась в белоснежный банный халат и вышла
в коридор. Странно, свет не горел, хотя она точно оставляла его. Нехорошее
предчувствие кольнуло сердце, но Вита списала все на забывчивость, прошла в
кухню, включила свет, налила воды в чайник, бросила пакетик липтона в кружку. В
коридоре скрипнула половица, Вита прислушалась. Тишина, только булькает
закипающая вода. Квартиру она снимала в сталинской высотке, аренда стоила не
по-христиански дорого, зато в самом центре столицы и до метро пять минут.
Единственный недостаток — шумы, скрипящий паркет, трескавшаяся штукатурка.
Время неумолимо напоминало, что всему приходит конец. Но все это компенсировали
две просторные комнаты с высоченными потолками, украшенными пожелтевшей
лепниной. В одной — кабинет, где как в кино стены занимали фотографии, стикеры
с заметками и вырезки из газет. Во второй — спальня.
Налив чай, Вита замешкалась, возникло чувство, что в квартире она не одна.
Коридор тонул в полумраке, как и кабинет, но из-под закрытой двери в спальню на
пол просачивалась тонкая полоска света. Вита судорожно сглотнула, пытаясь
вспомнить, где телефон. В спальне, конечно, она поставила его на зарядку и
небрежно бросила на разобранную ко сну кровать.
Девушка подошла к двери, провернула ручку и открыла. Вздох облегчения
оборвался на губах вместе с глупой улыбкой. В тот же миг, как Вита открыла
дверь, сзади на нее кто-то набросился. Жесткая пятерня, пахнущая машинным
маслом, зажала рот. Руки прижали к телу, так что Вита не могла пошевелиться. Ее
втащили в спальню, а там в кресле у окна по-хозяйски развалился тот, чью жизнь
Вита вытаскивала на свет последние полгода – Филипп Игоревич Благополучный,
Харон. А у нее нет ни одной монетки, ему в уплату.
— Добрый вечер, Виталина Александровна, — улыбнулся Филипп Игоревич, с любопытством
рассматривая ее ноги, в раскрывшемся до паха халате.
Вита попыталась закричать, но сквозь пальцы, крепко прижатые к губам,
раздалось невнятное мычание.
— Брыкается, — с ноткой удивления произнес голос у нее над
ухом, — Шеф, мож, того, перо в бок и в
мешок.
— Эх, Толя, кто же таких красивых девушек в мешок, — Благополучный плотоядно
ухмыльнулся, — фарш назад не провернешь,
перо всегда успеем. Ну, тихо-тихо, — сказал он уже Вите.
