– Нам бросили вызов?-
– Нет, сын мой. Никто и никогда не посмеет бросить нам вызов, не живые не мёртвые.-
– Я отчётливо слышу страшный звериный голос, он как будто вызывает нас. Я не ошибаюсь отец?-
– Он зовёт меня! Только меня!-
– Отец – ты уже принял решение?-
– Да сын мой, слишком долго я откладывал нашу с ним беседу, начатую ещё до создания всего живого, а теперь настал черёд встретиться.-
– Что же он хочет отец?-
– А что может хотеть тот, кто был изгнан из Царства Небесного, и тот, кто когда-то был моим сподвижником?-
– Власти или возврата назад?-
– Вот об этом я у него и спрошу-
– Отец, а как и где ты с ним встретишься?-
– Не беспокойся сын мой, я не повторю ещё одну ошибку. Твои руки и ноги до сих пор кровоточат от человеческого зла, а рубцы от тернового венца являются подтверждением того, чьими руками и под властью кого всё это вершилось.-
Конец февраля 2018 года, соответствовал всем требованиям климатической нормы. Как и полагалось самому холодному и лютому зимнему месяцу, морозы стояли настолько сильные, что слышно было, как у деревьев трещит кора, а собачий лай с одной окраины села Дубки, отчётливо слышался на противоположной стороне. Газификация от знаменитого и доблестного «Газпрома», каким-то непонятным чудом обошла своей заботой небольшое село и соответственно, дым из печных труб устремлялся в холодное звездное небо на несколько десятков метров. Незаменимый атрибут февральских морозов глубокий, иссине белый снег. Как и полагается в данной ситуации, дорожные службы и службы коммунального хозяйства безукоризненно следовали примеру того же «Газпрома», и поэтому единственная прочищенная дорога петляла меж дома как змея. Единственный фермер, живущий на окраине села, добросовестно выполнял взятые на себя обязательства и расчищал дорогу от снега на стареньком тракторе. На окраине села, как раз в противоположной стороне от того же фермера, на границе с огромным лугом пристроилась одинокая ветхая избёнка, особенно ничем не отличающаяся от остальных домов всего села. Она, как и другие избы состояла сплошь и рядом из почерневших от времени брёвен, кирпичный остов покрылся сеткой разнокалиберных трещин, а шиферная крыша за долгие годы обросла коркой толстого мха. Глубокие покосившиеся окна сиротливо смотрели на единственную расчищенную дорогу, на которой серебряным отблеском в лунном свете мерцали снежинки.
Ступив босой ногой на холодный деревянный пол, Владимир резко одёрнул ногу, но немного поколебавшись, снова опустил её. Во всех трёх комнатах избы от недавно переложенной печки было душно и сухо, однако деревянный пол усердно напоминал о том, что за окном зима. Нащупав на маленькой табуретке стоящей возле кровати сотовый телефон, Владимир взглянул на дисплей, и отвернулся в сторону единственного в комнате окна. Морозные узоры покрыли стёкла матовой непроглядной плёнкой, оставив небольшое отверстие размером со спичечный коробок. Лунный свет заливал серебром всю огромную площадь луга, превращая его в магическое и волшебное место. Владимир вытер со лба капли пота и уже собрался опять улечься в кровать, как вдруг вскочил и включил свет в комнате. Старый кнопочный выключатель, лишь с третьего раза осветил комнату тусклым жёлтым светом одной единственной лампочки. В комнате кроме кровати на скрипучей пружинной сетке, да двух табуреток ничего и не было, впрочем, как не было и в двух остальных комнатах.
Он с удивлением смотрел на свои руки и не мог понять, откуда на них оказалась кровь. Тусклый свет маломощной лампочки настолько бледно освещал комнату, но и в нём отчётливо было видно, как капли тёмного вещества капали на холодный пол.
– Этого ещё не хватало.– Вслух сказал Владимир и направился в соседнюю комнату, где стояло ведро с водой заменяющее умывальник. Холодная, колодезная кода, она ещё не успела нагреться за короткий промежуток времени, обожгла, словно огнём руки. В миг окрасившись в бордовый цвет, вода стала противно щипать в местах ран на ладонях.
– Да что же эта за напасть такая?– Владимир смотрел на свои ладони, не веря своим глазам. В центре каждой из них зияла рана оставленная непонятно кем и когда. Раны были сквозные, и он, поворачивая ладони, пытался сообразить, спит он, или нет?
Вот уже несколько дней и ночей как он сам не свой. Днём, его не покидало ощущение чего-то необычного, великого и значимого, того, что должно с ним произойти, ну а ночью… Вот уже, какую ночь подряд, он просыпался в одно и тоже время, и дальше уснуть попросту не мог. Сегодняшняя ночь, превзошла все остальные, и от этого Владимиру становилось совсем не по себе.
Отыскав в своих скудных пожитках чистую простынь, он разорвал её на части и перемотал раны на руках, о дальнейших попытках вновь заснуть не могло быть и речи. Засыпав в печку угля, он поставил на чугунную плиту чайник, и пока он закипал, решил сходить за водой до колодца, что во дворе. Белые лоскуты довольно скоро пропитались кровью, и выглядели так, словно их вымазали малиновым вареньем.
Как только Владимир взял ведро в руки, тупая боль в обеих ногах тут же вернула его обратно, в реальность февральской ночи. Чёрные носки пропитались кровью настолько, что хлюпали и чвакали. На обеих ногах, вернее на стопах были точно такие раны, как и на ладонях. Холодный пот прошиб Владимира. Голова ещё не отошла от сна, а организм нуждался в дальнейшем отдыхе, но происходящее вокруг диктовало свои правила. Налив чашку кипятка, и положив пакетик чая, Владимир стал разглядывать свои руки и ноги, пытаясь понять – что же с ним происходит.
