1
Костюшос Янош, немолодой уже мужчина (ну это как посмотреть, лет 30 уже), лихо вырулил с проспекта, и резко остановился на парковочном месте в таксопарке №17 небольшого венгерского городка Бекешчаба на границе с Румынией. Всё бы ничего, но он чуть не сбил парковочный столбик с одной стороны и чуть не въехал на бордюр с другой, чем вызвал неодобрительное похмыкивание флегматично наблюдающего за происходящим со стороны «толстого Лая». Тот спокойно читал газету, изредка отгоняя назойливых мух, под сенью столетнего дуба, растущего на территории таксопарка, т.к. в офисе было слишком душно и жарко, как вдруг царящую тишину нарушил натужный рев мотора автобуса Яноша. Это был рев почти 400-сильного 9-ти литрового агрегата. Янош получил новенький автобус накануне, очень им гордился, и теперь пробовал, на что способен этот «стальной конь».
– Опять штраф на тебя пришел! – поприветствовал работника Лайош, управляющий таксопарка №17. – И где это ты умудрился превысить скорость на 40 километров, да еще с полным-то автобусом? Сколько тебе раз говорить – поумерь свой пыл, иначе несдобровать рано или поздно! Ты о пассажирах-то хоть думаешь? А об их семьях? Они ж тебе доверились! Тебе! А ты отчебучиваешь тут!
Собственно, похожими нравоучениями Лайош встречал его каждый раз по возвращении из рейса. Наслушавшись таких речей вдоволь Янош, между тем, и не думал менять свой стиль вождения, стиль работы, будучи слишком уверенным в себе, в своих возможностях, не боясь превышать скорость, подрезать, в общем, вести себя как сорви-голова. Страха не было. Была только какая-то непоколебимая убежденность в своих силах, порой даже чересчур.
«И откуда только во мне это! Смелость такая… Не иначе, от бабушки передалась!» Бабушка Яноша, Изольда, была предводительницей местных партизан во время второй мировой, отличилась непоколебимым духом и харизмой, вдохновляя своими пламенными речами соотечественников так, как никто другой. Много она кровушки у немцев попила, не могли они ее сломить. Одно ее прозвище, «железная Изольда», вселяло страх даже в бывалых солдат вермахта на многие мили в окрестностях Венгрии…
Каждодневные перепалки с Лайошом только распаляли Яноша, вызывали раздражение, злость, нервозную досаду, которую можно было смыть лишь очередными «геройскими поступками».
– Вычти из зарплаты, всегда ж так делаешь, на то и начальник! – парировал Янош.
– И вычту! Мало не покажется! И чего ты так лихачишь? Немолодой ведь уж… Да и вообще остепениться пора! Семьей обзавестить, детьми, знаешь ли… Это я тебе как родной отец говорю! – ловко переменил тему разговора Лайош.
– Ну ну, вот и хватит, батя! – сын слегка набычился и повернул голову набок, ожидая неминуемого неприятного продолжения.
– Вот, твой младший брат: всего 24, а уже жена-красавица, сын-первенец, еще второго в следующем году собираются! Вот, учись! А тебе уже 31, еще несколько лет и ни одна женщина не посмотрит в твою сторону! Сбавь обороты, сынок! Не гони… И все само собой образуется. Вот, Мария Шовенгер, соседка наша, не замужем пока. Лови момент, сынок!
– Да сто раз уже говорил, надоело! Вот стану известным гонщиком, тогда женщины всего мира будут на меня вешаться! – юношеской запальчивости у Яноша было не занимать.
– Ну да ну да, я тоже это уже слышал! И уже лет пять последних! А только и всего, что новый автобус получил и возгордился! Как будто верх мечтаний! Как будто признали тебя как гонщика! И гоняешь как на спорткаре! Нет, милок, ты всего лишь водитель городского автобуса! Запомни это! И все свои бессмысленные «смелые» штуки выкинь из головы! Слышишь? Все, до единой! А то возомнил себя!.. И отцу не перечь! Поумерь пыл-то! А то и уволить могу! А потом ремнем отходить! Мало не покажется!
Янош молча слушал эти сыплющиеся как из рога изобилия доводы – давно научился тому, что лучше все покорно выслушать и не спорить – себе дороже. Ведь не знал отец, что втайне он посещает занятия по картингу, уже стал местечковым чемпионом, и даже был в Будапеште на праздничной гонке, посвященной 75-летию Великой победы в войне с Германией! Нет, все свои козыри раскрывать не стоит, до поры до времени!
«Ну и увольняй! Чего пугаешь-то! Найдется что-нибудь и получше!» – думал он, но вслух ничего не сказал.
– Ладно, чего застыл-то! Давай дуй быстро в столовку, перекуси и снова в рейс! Люди, чай, ждут. Вечером поговорим!..
В столовой царил полумрак, по крайней мере, так казалось после залитой солнечным светом улицы. О, блаженство прохлады и тени! Набрав еду, Янош сел подальше от других, за свободный столик в углу комнаты. Нужно было немного поразмышлять.
«Картинг… Нет, вырос я уже из картинга! В следующем сезоне пойду в ралли на легковушках, а может и на тягачах! Париж-Дакар! Звучит… Моя ласточка же, в принципе, и есть как большой грузовик, только силенок поменьше будет. А, впрочем, и потягаться можно! Точно! Первая в мире гонка городского автобуса и грузовика! Хотя.. Для начала-то и сойдет, а потом всё равно в легковушки уйду, там драйва поболе будет! Всё-таки моя ласточка неповоротливая какая-то, да и тягачи эти…»
