Солнце ещё не зашло, но звёзды уже стремились занять главенствующее положение в сумеречном небосводе. Прохладный ветер, лелея жителей города, нёс освежение после знойного дня. Дневной оркестр природы, незаметно для слушателей, сменился ночным. Пение птиц померкло, а сверчки и совы набирали свою мощь. Их дуэт дополнялся несмолкаемым шелестом листьев, и этот шелест, управляемый ветром – невидимым дирижёром, становился то громче, то тише. Вся эта незыблемая красота походила на альфреско, тщательно выведенное рукой умелого художника. Никакое человеческое вмешательство в природу, загромоздившее своей объёмностью и плотностью все то, что и без лишних приложений "умелых" рук, в состоянии оставаться прекрасным, не в силах помрачить тот мизер, коему человек позволил существовать среди его гениальных творений.
Анет вышла из дома с тяжёлыми мыслями. Она знала, что поступает правильно, так как другого выхода не находила, но непонятное гнетущее чувство все же не покидало. "Пункт распределения должен открыться через 10 минут, – думала она, – успею до этого времени, и, возможно, очередь будет небольшой". Анет прижала пакет с документами к груди и ускорила шаг. Пункт распределения находился от её дома в двух кварталах. Она добралась до места, как и того желала, ещё до открытия. Предположение Анет было оправдано: очереди не оказалось. Через три минуты ожидания двери отворились и офисные работники приветливой улыбкой встретили первого посетителя.
После приглашения Анет зашла в кабинет. Ее встречала женщина лет двадцати пяти со смуглым лицом. Волосы, собранные в пучок, очки и белый халат придавали оттенок серьёзности и строгости. Но мягкий голос доктора развеял тяжёлые мысли.
– Я вас слушаю, – сказал доктор.
– Вот…документы, – прерывисто и неуверенно произнесла Анет, протягивая свёрток.
– Да вы не волнуйтесь так, – сказала с улыбкой собеседница, разворачивая пакет и осматривая документы, – вы решились на распределение? – спросила она, кладя на стол бумаги.
– Да, – все также робко сказала Анет.
– Вы можете заполнить заявку и через два дня привести человека на распределение. Это ваша мать? —
Анет кивнула в ответ, – я сейчас заведу карту и после, вы подпишите заявление.
– Хорошо.
– Фамилия, Имя, Отчество матери, – не глядя уже на Анет, спросила женщина-врач, внося диктуемые данные в картотеку.
– Али Люсьен Якобивеч.
– Год и место рождения?
– 19… год, город........., край ...........
– Назовите две веские причины для распределения.
– Она мешает мне жить и работать.
– Пожалуйста, конкретней.
– Она забывает куда положила ключи и я уже три раза опаздывала на работу. Ложится спать она в восемь часов вечера, а встаёт в полчетвертого утра, объясняя это тем, что это типа естественно ложиться с закатом солнца, а вставать с восходом, и, что, Бог для того и создал день и ночь, а люди все извратили…
– Такие подробности ни к чему. Достаточно сказать, как это обстоятельство вам мешает жить и работать.
– Она встаёт, как я уже сказала, в полчетвертого утра, и соответственно, мешает мне спать. Я потом вялая иду на работу и не справляюсь с нормой. Еще она…
– Двух причин достаточно, – перебила Анет врач, – подпишите здесь, – она протянула ей уже заполненное заявление. Анет подписала, не соизволив прочесть.
– В среду в 23:30 приходите вместе с пациентом.
– А раньше по времени нельзя? Это слишком поздно, боюсь она не согласится. Хотя я вообще сомневаюсь в том, что она согласится…
– Четверг на десять вечера свободно. Записать вас на четверг? – предложила врач другой вариант.
– Да, пожалуй, четверг удобнее. Спасибо.
– В таком случае жду вас в четверг.
Анет вышла из кабинета, облегчённо вздохнув. "Дело сделано, – подумала она. Обратного пути нет." За то время, что Анет была в кабинете, собралась очередь из шести человек. "Как хорошо, что я пришла до открытия, – радовалась своей предусмотрительности Анет, – а то бы просидела сейчас здесь часа три!"
Анет тихо зашла в квартиру, стараясь не разбудить мать и минуя ее комнату прошла на кухню. Налив себе чаю она включила любимую передачу – реалити-шоу "Общежитие", в которой поселяли несколько семей в один дом и они жили все вместе, как семья, не разбираясь где чей муж и где чья жена. Спали вместе, ели вместе, растили вместе общих детей и т.д. и т.п. Суть шоу в том, что там все являлось общим, о чем и свидетельствовало недвусмысленное название. Общие: мужья, жены, рождённые там дети, которых было уже двенадцать. Никто не знал кто их отцы. Матери в этом плане имели большие преимущества. Но, несмотря на это, и матери оставалось "общими". Не было так, что мать кормила и воспитывала только своего ребенка. Она могла взять покормить "чужого", так как и он был ее. Как-то так. Это шоу длилось уже шесть лет. В нем задействовали семь семей. Самому старшему ребенку – пять лет, двум самым младшим не было и месяца. Это телешоу показывало пережитки прошлого, так как уже никто сам так не мучился – вынашивая, рожая и воспитывая ребенка. Целый канал благоразумно отвели для этой передачи. Ее можно было смотреть круглосуточно и ежедневно наблюдать кто с кем спит, моется, ругается, дерётся....
