ГЛАВА 1
Звездный лайнер высадил пассажиров в космопорту столицы планеты Криос города Фрост. Пассажиров оказалось неожиданно много, хотя Криос – далеко не туристическая планета. Даже для любителей зимнего отдыха и спорта здесь слишком холодно. Я оделась так, как посоветовала мама: в комбинезон с капюшоном на меху с батареей подогрева и гибкими солнечными батареями на груди и бедрах – для экономии энергии. А солнца, говорили родители, на Криосе много, несмотря на то, что на небе оно видно, как мелкая монета Земной Федерации. И сейчас на Криосе, в той местности, где работает геологическая экспедиция – самое солнечное время года.
Но выйти на воздух не удалось: к трапу был подан гибкий тоннель, и по нему пассажиры перешли в здание космопорта.
Здесь меня должны встретить. Я крутила головой, выискивая в толпе встречающих человека с табличкой на русском языке «Елена Зевина». Но больше взгляд привлекали местные жители. Их было просто отличить от землян: все были одеты легко, и имели серую кожу разных тонов от светло-серого с голубизной до стального серого. Волосы от чисто белых до голубых, и глаза различных оттенков льда. У многих на лбах татуировки с геометрическим рисунком. Не люблю тату, особенно на лицах, но у этих серокожих людей они смотрелись гармонично.
Красивые, в общем-то, люди.
Наконец я увидела встречающего. Это был молодой парень, крионец. Я думала, меня встретит папа, табличка нужна была для того, чтобы я смогла быстрее увидеть его в толпе. Но, может ему некогда, и он послал кого-то из своих коллег. Странно, я думала, в геологической экспедиции родителей только люди. Но сообразила, что там могут работать еще проводники из местных. Правда, я слышала, что земляне с местными не очень ладят... но, наверное, такая обстановка не везде.
Я быстро вытащила из кармана и подняла вверх табличку с той же надписью «Елена Зевина». Крионец увидел меня, улыбнулся, пошёл навстречу. Симпатичный, а глаза такие... бирюзовые и прозрачные, как море на Мальдивах. На лбу только один ромб, под цвет глаз. Волосы белые, длинной до середины шеи. На вид он немного старше меня, а мне двадцать пять лет. Может, ему двадцать семь, или двадцать восемь. Хотя, говорят, крионцы стареют медленно, и ему может быть как тридцать, так и сорок – по земному летосчислению. Земной год в Федерации считается стандартным. А на Криосе он длиннее.
Парень подошел. Вблизи он еще симпатичнее, чем издали. Вот бы сфоткаться с ним, послать снимок подругам с подписью, что это мой парень. Обзавидовались бы!
А почему бы нет? Я сейчас вообще свободная женщина. Незадолго до отлёта рассталась со своим парнем. Он мне сказал: «Или ты не летишь на этот космический кусок льда, или мы расстаёмся». Я выбрала второе. Он, конечно, потом уверял, что пошутил. Ну, а я – нет. Ненавижу, когда мной командуют.
Крионец тоже смотрел на меня не без интереса. Без хвастовства, я девушка красивая. Глаза карие, большие, ресницы длинные, нос прямой, волосы тёмно-каштановые, фигура стройная, рост выше среднего. Было бы здорово, если бы он пригласил меня на свидание. И он улыбнулся мне многообещающе, будто ответил, что пригласит.
– Здравствуй, Ёлка, новый год! – поприветствовал меня встречающий через коммуникатор, который переводил его слова.
Так всегда говорил мой папа при встрече, когда мы долго не виделись. Даже если был вовсе не новый год. Это слова из какой-то старинной песни про новый год, не знаю, где он её откопал. Наверное, папа попросил сказать эти слова, чтобы я поняла, что меня встречает его посланец. Я улыбнулась.
– Привет! Меня зовут Елена, но можно и Ёлка.
Коммуникаторы позволяют понимать любую речь так, словно беседа происходит на одном языке. Очень удобная вещь. У меня такая тоже есть. Поэтому я понимаю крионца, а он понимает меня, хотя оба говорим на своих языках.
– Моё имя Котьяр, можно просто Кот. Твой отец поручил мне встретить тебя.
– Приятно познакомиться, Котьяр.
Крионец критически осмотрел мою одежду и обувь, кивнул одобрительно:
– Экипирована ты неплохо. Идём.
– А почему папа сам не прилетел? – спросила я.
– У него в связи с подготовкой к празднику много дел.
До встречи Нового года осталась неделя. Потом я побуду на Криосе еще неделю, и улечу домой.
Крионец забрал у меня табличку с именем, мой рюкзак и сумку, в которой я привезла подарки родителям, и указал в сторону ряда дверей, с горящими над ними словами на разных языках галактики: «Выход». Мы вышли в большой ангар, где стояли разные средства передвижения: наземные вездеходы и воздушные летательные аппараты.
– А вы разве не отмечаете новый год? – поинтересовалась я.
– Отмечаем, – ответил Котьяр, но не сказал, как.
А мне и не надо. Родители говорили, что в этот раз наш и крионский новый год почти совпадают по времени – будут в один день с разницей в несколько минут. Такое вообще раз в пятьсот лет бывает. Интересно, Котьяр будет с нами отмечать земной новый год? Я бы этого хотела. Но спросить постеснялась. Вот познакомимся поближе, тогда и спрошу. И приглашу даже.
Мы подошли к небольшому двухместному флаэру, похожему на короткокрылый самолёт. Парень положил мою сумку и рюкзак в багажник.
