Рита вошла в автобус и оказалась лицом к лицу с огромным молодым мужчиной в розовых наушниках с кошачьими ушками, который подпевал звучащей в наушниках песне.
Рита быстро и безоговорочно мысленно осудила этого представителя нового инфантильного поколения за то, что ему бы пора семьей обзавестись и стать ответственным человеком, а он всё ещё дурачится, эпатирует публику внешним видом и распевает песни в общественном месте, хоть и негромко, шепотом, но все равно ведёт себя несдержанно, как подросток.
Рита с чувством досады отвернулась от него, продолжая думать о том, как обмельчали люди, вот и её сын, вроде бы уже взрослый человек, а всё ещё не в состоянии брать на себя ответственность не только за других, но и за себя.
В это время молодой человек в розовых наушниках ответил на входящий звонок:
– Да, дорогая? Хорошо, понятно. Тогда мы с детьми пойдём вечером гулять без тебя, а к ужину тебя дождёмся. А зачем заказывать? У меня ведь сегодня выходной. Забыла? Я сам ужин приготовлю. Дети попросили запеканку. Не хочешь? Ну себе закажи что-нибудь другое. Шумно, да. Я в автобусе. Еду Вику с танцев забирать. Кстати, я тебя прекрасно слышу, хорошие мы наушники Вике купили, я протестировал. Я сейчас в них. Хорошие, говорю, наушники. Подожди, выхожу, будет лучше слышно, сейчас моя остановка.
Молодой человек вышел из автобуса. Рита сконфуженно смотрела ему вслед.
Краткое содержание моей истории: два года назад я заболела аутоиммунным заболеванием, которое стремительно прогрессировало, в результате чего возникла необходимость в радикальном лечении хирургическим путём – удалении внутреннего органа, выбор стоял между инвалидностью и летальным исходом, я выбрала инвалидность.
После операции я не могла смириться с произошедшим, долго рефлексировала. Самое важное, что я поняла о себе, анализируя свою жизнь во время выздоровления: я всегда панически боялась болезненных чувств, убегала от них в развлечения, в работу, в алкоголь, чтобы не оставаться наедине со своими мыслями, запрещала себе чувствовать, избегала сближения с людьми, потому что боялась боли. Это привело к тому, что напряжение и страх не проживались мной, а складировались в подсознании и в теле, накапливались, усиливали врождённую или приобретённую перманентную тревожность на психическом уровне и мышечную зажатость на физическом уровне, препятствовали нормальной психической и физической жизни, и, вероятнее всего, спровоцировали заболевание.
Осознав все это, я была в отчаянии от того, что своей бесчувственной жизнью довела себя до саморазрушения. Я не понимала, как и в каком направлении жить дальше.
Я пыталась найти объяснение тому, что со мной произошло, понять, что я должна сделать с тем, что я теперь о себе знаю. Я работала с психологами, я пыталась создавать новые концепции своей будущей жизни. Мне было горько, жутко. Я не находила смыслы. Я проводила дни и ночи в своей голове, пытаясь понять, как мне быть и что делать. Ни в одном из направлений своих мыслей я не находила покоя.
Совершенно случайно христианская вера и церковь помогли мне выйти из кризиса. Настоящее спокойствие я ощутила впервые в церкви, и это стало точкой опоры, потому что теперь я знаю, как это бывает, что такое настоящее спокойствие. Конечно, оно постоянно теряется, но теперь я хотя бы знаю, к чему нужно стремиться, потому что ощутила это, а не узнала от кого-то, не прочла об этом, не придумала себе, а именно ощутила. Более того, там же я получила приблизительные ориентиры дальнейших моих шагов в жизни.
Кроме того, ко мне наконец-то пришло не знание (я знаю об этом очень давно), но понимание, что в человеке обязательно должна быть гармония души, тела и разума, перекос в любую из сторон чреват негативными последствиями.
В течение жизни и в настоящий момент у меня есть существенный перекос в сторону разума: решения в моей жизни принимают логика и рационализаторство.
Наверное, первое, что мне стоит сделать, научиться испытывать чувства и чувствовать тело, научиться расслабляться на психическом и физическом уровне – это очень сложно для меня, потому что всю жизнь я учила себя не придавать значения чувствам и игнорировать физические потребности.
И, конечно же, мне нужно постараться стать более доброй и открытой, придерживаться христианских заповедей и избегать христианских грехов – это очень сложно для меня, потому что я довольно злая и агрессивная, гневливая; я люблю сплетничать, обсуждать и осуждать; я злопамятная и с трудом прощаю людей; я мнительная, потому что тщеславная; я малодушная, плохо переношу свою и чужую боль, закрываюсь от нее; теперь я еще и завистливая (хотя раньше я вообще не знала чувства зависти) после операции я стала ужасно завидовать здоровым людям; я неоднократно лгала в своей жизни; я чревоугодничаю, жестко переедаю во время стресса; я сквернословлю (потому что при помощи мата лучше всего выражаются злость и веселье – это две мои основные эмоции); я проявляю гордыню, всегда с трудом прошу о помощи, иногда насмешливо отношусь к людям, и т.д., и т. п. Чем перечислять всё, проще сказать, что мне точно есть над чем поработать.
