…Жизнь моя! иль ты приснилась мне?
Сергей Есенин
Прежде чем начать нашу историю о последнем пиите земли русской, обратимся, как к запеву былины, к подлинному рассказу матери Сергея Есенина – Татьяны Фёдоровны, кому как не ей знать своего взбалмошного сына:
«…Сережа родился в селе Константинове. Читал он очень много всего. И жалко мне было его, что он много читал, утомлялся. Я подойду погасить его огонь, чтобы он ляг, уснул. Но он на это не обращал внимания. Он опять зажигал и читал. Дочитается до такой степени и не спавши поедет учиться опять. Это такое у него было жадность к учению, и знать все хотел он. Он читал очень много, но я не знаю, как сказать, сколько, а начитан очень много.
Учился в своей школе, сельской. Четыре класса. Получил похвальный лист. Вот. И значит, посля учебы, отправили мы его в семилетку, в которой не всякий мог попасть в это время. Было только доступно господским детям и поповым, а крестьянским нельзя было. Но так, что по его занятиям, он там проучился три года, в семилетке. И писал. Стихи писал уже. Да! Он напишет, почитает и скажет:
– Мам, послушай, как я написал.
А мы и понятия не имели, что это за поэзия такое. Ну, написал и кладет. Собирал все в папку, собирал, собирал всё. А ведь я занята крестьянскими делами была. А он занят головой. У него работала голова именно о том, чтобы читать и читать. Сергей был только для чтения, так, чтобы ему побольше ухватить на свете, узнать все. Очень жадно все читал.
Когда закончил семилетку, приехал домой. Отец его отозвал в Москву к себе. Он поехал, не ослушался. Шестнадцать лет ему было. Отец поставил его в контору к своему хозяину. Ему не понравилось сразу. Как это? Хозяйка такая строгая была, нападала все на служащих. Он заявляет отцу:
– Папа, я твоему хозяину служить больше не буду.
– Почему?
– Да нельзя. Потому что хозяйка бьет прислугу.
– Ну, твое дело, поступай, как хочешь.
– Я хочу сам над собой хозяином быть.
Отец:
– Ну дело твоё, как хочешь.
Отправился к Сытину. Известный был человек Сытин. Пришел к нему туда. Сытин принял его охотно. Остался у него работать корректором. И писал… Стихи писал… Он писал, и Сытин о нем понял, что он человек доступный, – и Сытин с ним вместе писал… И вот понесут они издавать свою работу, у Сергея принимают, а у Сытина нет, у старика. Обидно ему, и жалко его, что его так оскорбляют. Но недоступно, говорят, нельзя, нельзя их принять. Приходится старику обратно идти со своими стихами. А у этого – давай, давай… Он проверяет свои книги и работает свое дело, пишет.
Каждое лето приезжал в деревню. Или до заграницы, или после был дома, домой обязательно ездил каждое лето. Приедет… Мы радостно его встречали. Подарки нам привезет. Как было хорошо, весело. И соседей всех угостить винцом. Стариков соберет, угостит. Все было хорошо… Тогда еще убирали барские луга.
Все лето у него проходило с гостями. Какую-нибудь старуху где-нибудь поймает, приведет, посадит, угостит ее, послушает, что она будет говорить про прошлое время. Ему было интересно. В прошлое время кровать не называли кроватью, а «коник». Как это коник понять? На чем спать? На конике. Ему это интересно было знать. Везде он так всех послушал, и стариков, и старух, везде узнал, кто как живет, кто как понимает. Один раз пришлось так. Был под горой, играл с ребятами. Идет из-под горы – старики собрались, толкуют о святом отце Серафиме. Посмеялся с мужиками, что отец Серафим табаку обнюхался. Все подняли смех. Не сказать, что религиозный был, но все-таки я его водила в детстве куда надо. Приучала. Мы – люди старые, так было нужно. А сейчас – другое время.
…Приехал домой, читал стихи мне. Уж он был знаменитым поэтом. Но он стал читать «Москву кабацкую», мне не понравилось это. Я обвинила его – не нужно это. А он говорит: «Мама, я как вижу, так и пишу, вы меня не вините. У поэта ни одно слово не должно лишнее быть». Больше я ему ничего не сказала. Я больше его не знаю. Жил хорошо, слушался во всем, не отказывал мне ни в чем и не безобразничал, как другие. Все восхищались.
Приезжал в деревню знаменитым поэтом и читал стихи крестьянам».
Там, где капустные грядки
Красной водой поливает восход,
Клененочек маленький матке
Зеленое вымя сосет.
С. Есенин
В этот утренний летний день солнце светило так ясно, находясь в самом зените, что ни одно облачно не решалось затмить собой его свет. Село Константиново уже ожило, крестьяне ходили туда-сюда, занимаясь хозяйственными делами, а дети, которые ещё не достигли рабочего возраста, вольно гуляли по его окрестностям.
Татьяна Фёдоровна, постоянно оглядываясь, быстро семенила по дорожке, нарушая мерный уклад жизни Константинова.
– Вы не видели Серёжу? – тревожно спросила мать.
– Нет, Танюш, не встречался. Коль найду, скажу, – ответила соседка.
