Был бы Генри трусом, он тут же развернулся бы и отправился в свою квартиру у Центрального парка, принял ванну и хорошенько проспался. Утром надел бы свои лакированные туфли, чистый костюм в полоску, повязал бы галстук, подаренный мамой на Рождество (ведь он так шел к его голубым глазам), и вернулся на работу. Поднялся бы на восемнадцатый этаж, сел за свой стол и попросил бы отцовскую блондинку-секретаршу, с которой он когда-то переспал в комнате с копировальной техникой, принести ему чашечку кофе. Был бы он трусом, он бы посмеялся над дурацкими шутками коллег и притворился, будто все в порядке, до тех пор пока полицейские не пришли бы арестовывать его. Ведь так и произошло бы завтра.
Но Генри не был трусом. По крайней мере, он чувствовал уверенность в себе, когда подносил к губам бутылку с алкоголем и немного из нее отпивал. Он смотрел вверх. Этаж за этажом. Крайслер-билдинг казался громадным чудищем из стали и стекла. Монстр, что каждый божий день в течение всего года высасывал из него все соки и желание жить. Даже в столь поздний час во многих окнах горел свет.
Все в округе пропахло хот-догами, мочой, потом и выхлопными газами. Типичный парфюм Нью-Йорка.
Я должен прыгнуть, пока мир не столкнул меня.
Слова прозвучали как шепот. Неразборчивый, где-то глубоко внутри него. А может, просто мысль. Ее отдаленное эхо. С улыбкой на губах он сделал глоток обжигающей горло жидкости. Кончики пальцев рук онемели, как и все тело. Пошатываясь, Генри сделал несколько шагов и вляпался в лужу с нечистотами. Ботинки из итальянской кожи за 1500 долларов были испорчены одним движением. Он усмехнулся, одновременно борясь со слезами, а ведь не плакал уже лет пятнадцать. Моргнув, он обратил внимание на свое отражение в грязной воде: бледный, растрепанный, взгляд тусклый, галстук набекрень. Заметим, раньше он выглядел довольно неплохо. А сейчас? Сейчас похож на скомканную фотографию. Генри сжал зубы и вновь поднял бутылку, как вдруг почувствовал удар в спину. Удар был настолько внезапным, что он шатнулся вперед. Вонючая вода брызнула в разные стороны, а бутылка вылетела из рук и с громким звоном разбилась об асфальт.
Что за?..
Генри начал закипать от гнева. Горячее, как пламя, чувство пульсировало в венах, а мысли неразборчиво метались в голове от переизбытка алкоголя. Осколки хрустнули под дорогими туфлями, и Генри, еле удерживаясь на ногах, обернулся и пробурчал:
– А нельзя как-то поосторожнее?
– Это ты стоишь посреди дороги, урод!
Грубый ответ застрял у него в горле, когда он увидел перед собой искаженное от гнева детское узенькое личико с темными кудряшками волос. Мальчишка вскочил на ноги и торопливо оглянулся на него через плечо. Генри проследил за его взглядом, но ничего не заметил на безлюдной улице. Улицу освещали лишь фонарный столб и неоновая вывеска хот-дожной, и лужи поблескивали от мигания неона. В небе послышался тихий раскат грома, будто вот-вот раздождится еще больше.
Взгляд мальчишки метнулся вдоль улицы, пока он, слегка хромая, сделал шаг подальше от Генри. Еще шаг. И еще. И еще.
– Эй, а ну погоди, – рыкнул Генри и схватил мальчишку за плечо, удерживая его от побега. – Ты что тут делаешь поздно ночью? Где твои родители?
Мальчишка взглянул на него с усмешкой, будто он задал самый глупый вопрос на свете, а затем уставился на руку Генри на своем костлявом плече.
– Лапы убрал.
– Ты почему не дома? – поинтересовался Генри.
Мальчишка закатил глаза и пробубнил:
– А должен?
– Да, должен. Сколько тебе лет? Двенадцать?
Мальчик вздохнул и схватился за переносицу.
– Я слишком стар для всего этого дерьма.
– Что? – спросил Генри, все больше удивляясь происходящему. Вдруг к его рту прижали грязную ладошку так быстро, что Генри не успел даже возмутиться.
– Замолкни, – огрызнулся мальчик, быстро осматриваясь по сторонам, пока его взгляд не уставился в одну точку, а влажные кудри не облепили все лицо. Глубокий вдох, и его ноздри раздулись. Было в этом жесте что-то звериное. Он вглядывался в переулок позади них.
Генри замер и промычал сквозь ладонь:
– Что случилось? У тебя неприятности?
– Можно и так сказать. Они нас нашли, – прорычал мальчишка, убирая руку со рта Генри.
Генри проследил за его взглядом и увидел, как фигура вышла из тени. Сначала это было похоже на прохожего с собакой. Были видны лишь очертания шляпы и плаща, развевающегося на ветру. Больше ничего. Генри вздрогнул, сам не понимая почему. Волоски на шее встали дыбом, а выдох его заплясал маленькими, почти прозрачными, облачками. Свет неоновой вывески отразился на лице парня в плаще. Он так спокойно стоял под фонарем, будто ему подвластно время. Незнакомец зажег сигарету, и перед тем, как он затянулся, на ее кончике загорелась маленькая яркая точка. Выпуская струйку дыма, он заговорил:
