Поселение, некогда раскинувшееся в объятиях холмов, ныне являло собой лишь мрачную тень былого величия. Каменные дома с зияющими провалами вместо окон и крыш, изуродованные жертвы неистовой ярости, стояли бессловесными свидетелями военной катастрофы. Узкие улочки, когда-то кипевшие жизнью, сейчас были завалены грудами щебня – могилами стен, скелетами деревьев и осколками разбитых надежд. Среди этого хаоса, словно насмешка судьбы, высились сады. Яблони, упорно цепляясь за существование, раскинули свои ветви-руки, умоляющие о спасении. Их цветущее великолепие, окаймляющее пустошь, вызывало немой крик отчаяния, резким контрастом подчеркивая безжизненность этого места.
Среди руин, развалившись на обломках фундамента как властелины мира, восседали два орка. Каршар, исполин с лицом, изрытым шрамами, – его единственный глаз, окаймленный рубцом, пересекавшим левую бровь, горел злобой, – вяло перебирал пальцами забранные в высокий хвост спутанные дреды и откашливался, готовясь снова вступить в диалог. Рядом с ним Драк-Тор с огромными клыками, сверкающими в полумраке, и губами, пронзенными несколькими кольцами, отпивал из видавшей виды ржавой кружки водку. Его черная грива колыхалась на ветру, пока орк выслушивал поток слов, изрыгаемый его фронтовым товарищем.
– Слышь, ну и херня была в последнем бою! – процедил Каршар, жадно затягиваясь вонючей сигарой. Запах гари и гнили от разрушенной деревни едва перебивал ее дрянной дух. – Ты видел, кто там был? Мальчишка-маг какой-то! Светлые в Союзе совсем рехнулись что ли, детей на убой кидать?
Драк-Тор ухмыльнулся, оскалив клыки.
– Ха, может, взрослые у них уже кончились?
– Да пошел ты со своими шутками, – хрипло пробурчал Каршар. – Этот малой дрался как черт! Я его магией взрыва долбанул, все нахрен разорвало – а он стоит, живой! И не скажешь, что пацан!
– Ты че, охерел, врагом восхищаешься? – фыркнул Драк-Тор, сделав глоток из кружки. – Еще скажи, что он тебя вдохновил!
Взрыв хохота, подобный раскатам грома, потряс безжизненные улицы. Двумя дружескими, но могучими ударами по плечам орки скрепили свой союз. Их смех, грубый и торжествующий, хищной птицей пролетел меж руин. Каршар, затянувшись сигарой, выпустил клубы дыма, окутавшие массивные фигуры мрачной завесой, и посмотрел прямо в глаза собеседнику.
– А ты-то как на передовой оказался, а? Вроде про тебя как-то давно не слышно было!
Драк-Тор лениво зевнул, опустил на землю кружку с пойлом и прикурил сигару, прежде чем начать говорить.
– Да что, ерунда! Сидел за «грешки», – ухмыльнулся он, выпуская дым из ноздрей. – Рубанул одного доходягу-гоблина. Да насрать на него! И вот, прикинь, ко мне заявляется сама При-гра Зар Железная. Она тогда уже начала собирать армию по контрактам. Я про эту орчиху давно все знал: как она Вторую кампанию в Некрополисе выиграла, как по службе вверх ползла! Мы ж с ней когда-то плечом к плечу стояли, помнишь?
Драк-Тор щелкнул когтями, выпуская еще одну струю дыма и оскалившись шире.
– А потом слышу: Каиана воскрешают. Тут все и стало на свои места. Она ж ему присягнула, ясен пень! Она же силу уважает. Будет биться за Орду до последнего. За всю нашу братию! А мы что? Сколько циклов нас, орков, эти светлые маги щемили? Вечность по шеям ездили, как будто мы хуже кого-то!
Каршар кивнул, сплюнув на землю, и оглядел товарища долгим взглядом.
– Вот-вот! – хрипло подхватил он. – Что в Орде эти вонючие маги пытались свои порядки наводить, что этот Союз купол поставил! Пришлось нежить давить, светлых терпеть. Тьфу! Чем мы хуже? Нахрен нам эта магия богов? Каиан всех раскидал, теперь на Союз идет, а я за него! Он Орде величие быстро вернет!
– Ну, думаю, а чего тянуть? Это же великая война, настоящая, а не херня какая-то! – продолжил Драк-Тор, ухмыляясь еще шире. – Ну и подписал контракт. Теперь я с тьмой связан, магией хреначить могу! А раньше? Только топоры да дубины. А теперь – реальная сила в бою, аж дух захватывает! Не до скуки, скажу я тебе!
Каршар усмехнулся, выпуская клуб дыма.
– Ну, кайфово-то оно, пока череп чем-нибудь тяжелым не раскроят, – хрипло бросил он. – А я-то подписался больше ради семьи… Жена, дети – им жратва нужна. Понятно, против Орды я никогда не пойду, но тут и дело правое, и деньги капают. Сдохну – жене выплатят… сколько там? Тысячу золотых? Хватит, чтобы они в город перебрались из деревни. А жить-то как-то надо…
Орк затянулся глубже, будто выгоняя из легких остатки сомнений.
– Помню, как нас две недели перед боем муштровали. Магии взрыва учили, да боевым хитростям. А в бою… ты ж знаешь, там некогда думать, что с тобой случится. Адреналин хлещет – только и успевай рубить да херачить направо и налево!
Раскатистый хохот орков, прерываемый хриплым кашлем и чавканьем выпиваемой водки, взорвал тишину. Затем, наконец, настало мертвое молчание. Громилы, застывшие фигуры в дыму, выдыхали клубы, что медленно таяли в прохладном вечернем воздухе. Насмешливый ветер нес странный коктейль, возможный только на войне: запах паленого дерева и обугленной плоти, пронзительно смешанный со сладким дурманом цветущих садов. Весна упорно пробивалась сквозь пепел разоренного поселения, насмехаясь над самим танцем смерти.
