– Я принес тебе чай! – бодро возвестил Никита, боком протискиваясь в мою комнату с большой кружкой в руках.
Жидкость, которую с большой натяжкой можно было назвать чаем, грозила выплеснуться на клавиатуру ноутбука. Я быстро подхватила кружку, и обреченно вздохнула. Доиграть квест не получится. Если внук оторвался от любимой игры, значит ему от меня надо что-то весьма существенное. Даже догадываюсь, что именно. Ничего, сейчас попробую быстро выпроводить его. Возможно, еще и успею выполнить задание в оставшиеся три минуты.
В отличие от дочери и зятя, я решительно отказываюсь повторно делиться своей долей сладостей. В воспитательных целях, конечно. И, глядя в ясные детские глаза, я твердо произнесла, – Кит, у бабушки нет шоколада. Она уже его съела.
– Знаю, – быстро произнес внук и протянул надкусанный шоколадный батончик, – Вот, тебе к чаю.
О, да это был уже явный подкуп. Я подозрительно посмотрела на своего восьмилетнего озорника. Внучок – то весь в бабушку. И вырвать из его цепких ручонок, попавшие в них конфеты, практически невозможно.
– Давай, уже колись, что тебе надо, – заговорщицки произнесла я, разламывая батончик на две части. Меньший кусочек великодушно предложила Никите, а больший, опять же исключительно в воспитательных целях, оставила себе. И чуть не подавилась им, когда услышала его вопрос.
– Скажи, а что такое скекс?
С трудом протолкнув в горло вязкую шоколадную массу, я глотнула едва теплый чай и сделала неуклюжую попытку уйти от ответа.
– Кекс? Ну, это бисквит с изюмом, орехами…
– Бабушка, ты, что не понимаешь? Не кекс, а скекс! – возмутился внук моей несообразительностью, – От него еще бывают дети!
– Ах, ты об этом, – пробормотала я и, все еще не теряя надежды выпроводить внука, предложила, – Спроси лучше у папы. Он точно знает, откуда берутся дети.
– Ничего папа не знает! – возразил Кит, – Он сказал, чтобы я узнал у мамы.
– Правильно, уж, мама знает наверняка! – бодро воскликнула я, – Вот пойди к ней и…
– А маме некогда разговаривать. Она жарит котлеты. Так что остаешься только ты, – с хитрым видом заявил внук.
– Доченька, давай я пожарю котлетки, – громко выкрикнула я вглубь квартиры.
– Я сама справлюсь, мамочка, а ты отдыхай, – медовым голоском ответила дочь, – Или с Никиткой немного поболтай.
Понятно. Родители не желают объяснять подросшему чаду, откуда он у них взялся, и усиленно спихивают этот затруднительный вопрос на несчастную старушку.
Я уныло вздохнула, вспоминая, разговор с девятилетней дочерью, которая протянула мне книжку и потребовала объяснить, о чем в ней идет речь. Сначала я смущенно что-то мямлила, а потом вспылила и сказала, что она сама прекрасно умеет читать. А в книжке все написано вполне понятно даже для самых несообразительных детей. И мое негодование в тот момент было вполне искренним, ведь книгу «Откуда берутся дети» написали умные детские врачи, причем в виде красочного комикса с забавными картинками. Дочка обиделась за обвинение в бестолковости, но к вопросу о деторождении больше никогда не возвращалась. И вот нате – вам. История повторяется.
– Бабуля, так ты скажешь, что такое скекс?
Нетерпеливый голосок внука отвлек меня от размышлений. Ну что ж, я, так я. Надо только собраться с мыслями и без ложного стыда, четко и ясно растолковать ребенку значение слова, которое зачастую воспринимают, как нецензурное.
– Правильно говорить «секс», дружочек. Ты услышал это слово по телевизору?
– Нет. Его говорили большие мальчики в туалете.
– А как ты оказался в туалете, предназначенном для больших мальчиков? На вашем этаже есть же туалет для второклашек, – недовольно нахмурившись, спросила я.
– А нас в него не пустила техничка, и мы с Антоном, мальчиком из третьего класса пошли на второй этаж.
– Понятно. И ты случайно услышал разговор…
– Не – а, – легкомысленно возразил внук, – Там была битва пенисов, и мы с Антохой…
– Битва чего? – не веря своим ушам, недоверчиво переспросила я.
– Пенисов, – повторил Никита, и, глядя на мое недоуменное лицо, уточнил для тупых бабушек, – Ну, писюнов.
Перед моими глазами сразу возникла устрашающая картина. Великовозрастные балбесы размахивают своими членами перед невинным ребенком и говорят ему непотребные слова. А может, делают еще, что хуже в его присутствии. Я завтра же пойду в школу к директрисе, и такое устрою, и не только ей.
– А ты, случайно, не знаешь, из какого класса были те мальчики? – словно, между прочим, поинтересовалась я.
– Из пятого, – не подозревая о моих воинствующих мыслях, доверчиво ответил внук, – Салага, Жила и Ботан.
Я облегченно вздохнула. Гипертрофированные гениталии воображаемых оболтусов сразу уменьшились в три раза, а сами оболтусы приобрели реальные и хорошо знакомые лица. Все трое выросли в нашем дворе, почти на моих глазах, и часто фигурировали в рассказах Никиты.
– Значит, Салага, Жила и Ботан выясняли, чей писюн больше? – совсем уже бодрым голосом спросила я и снисходительно заметила, – Рискованное это дело.
– Почему рискованное? – недоуменно округлил глаза Никита, – Они ведь только показывали.
