Запись 1: Пролог
10 сентября, 1897 год
Ночь ползет по улицам города, словно змей, оставляющий за собой тень и ледяной холод. В такие моменты я чувствую, как кровь в моих жилах замедляется, а в голове мерцает одно единственное слово: "Охота". Моя жизнь теперь делится на "до" и "после", и чем дольше я живу в этом "после", тем дальше отступает память о той простоте и наивности, которую я когда-то знал.
Имя мое – Исаак Грейвс, и я охотник на вампиров. Пусть это звучит, как глупая легенда для тех, кто не видел тьмы настоящей. Но я видел. Я пережил тот ужас, что прячется в каждой тени, и ту жажду, что пробирает до костей.
Я веду этот дневник не ради воспоминаний. Воспоминания – это яд, отравляющий сознание, и раз за разом возвращающий меня к той ночи, когда я потерял все. Дневник – это моя крепость, место, где я могу кричать, не боясь, что меня услышат. И если вдруг меня не станет, пусть хотя бы эти страницы станут предостережением для других.
Сегодня мне удалось выследить одну из этих тварей. Их называют по-разному: ночные призраки, пожиратели душ, аристократы тьмы. Я же называю их просто – враг. Они не чувствуют жалости, и им неведом страх. Единственное, что им нужно, – это кровь. Моя, твоя, чья угодно. Для них мы всего лишь сосуды, временные вместилища жизни, которую они ненасытно поглощают.
Эта тварь, которую я преследую последние несколько дней, оказалась хитрее остальных. Она меняла обличья, скрывалась в толпе, пряталась под личинами добропорядочных горожан. Я видел её вчера вечером – она шла по улице, будто обычная женщина, с цветами в руках и улыбкой на лице. Но стоило ей завернуть за угол, как вся эта маска осыпалась, словно сухие листья, оставляя лишь голодное существо с пустыми глазами. Глаза, что видели века и забыли, что такое свет.
Сегодня я найду её логово. Эти твари всегда возвращаются к темным местам, словно моль к пламени. Они не умеют скрываться долго. Их тянет туда, где тьма глубже и гуще, чем где бы то ни было. Я проверил старые склепы на окраине города, обыскал заброшенные здания, но всё безуспешно. Завтра – мой последний шанс. Я не могу позволить ей ускользнуть. Она знает обо мне слишком много.
Солнце уже почти взошло. Я вижу первые признаки рассвета, и на мгновение я чувствую, как мое сердце немного оттаивает. Но лишь на мгновение. Наступает утро, и мне нужно отдохнуть. Завтра будет долгий день, возможно, последний в этой охоте. Если мне не удастся её убить – она убьет меня.
Но даже если так, я должен оставить что-то после себя. Дневник – моя последняя воля. Пусть хотя бы он выживет, когда меня не станет.
– Исаак Грейвс
Запись 2: Первая кровь
11 сентября, 1897 год
Тьма опустилась на город быстрее, чем обычно. Я вышел на улицы, ощущая запах дождя, смешанный с ароматом разлагающихся листьев. В этот час город становится призраком самого себя: пустые улицы, тени, движущиеся на периферии зрения, и шепот ветра, проникающий в самую глубь сознания.
Сегодня я чувствую себя иначе. Что-то преследует меня с момента, как я открыл глаза. Это ощущение – как невидимая рука, дергающая за нитки разума, вынуждающая всё время оглядываться через плечо. Как будто я не охотник, а жертва. Но я знаю, это иллюзия. Вампиры любят играть с твоим разумом. Паранойя – их любимое оружие.
Я нашел её логово. Заброшенный театр на окраине города, старый и забытый всеми, кроме тех, кто уже давно покинул мир живых. Когда-то здесь разыгрывались величайшие трагедии, звучали громкие аплодисменты, но теперь – лишь мрак и тишина. Пыльные зеркала, покрытые паутиной, отражают пустоту, а скрип половиц кажется плачем старого здания, умирающего под грузом времени.
Я проник внутрь, держа в руке серебряный кинжал – единственное, что может остановить вампира, если удача будет на моей стороне. В этот раз всё оказалось слишком просто. Она даже не пыталась спрятаться. Стояла на сцене, словно актриса, готовая к последнему выступлению. Я застыл, удивленный её спокойствием, её абсолютной уверенностью.
– Ты пришел умереть, охотник? – её голос разрезал воздух, как шепот вьюги, зловещий и холодный. В её глазах играли отблески огня, как будто внутри неё полыхало нечто большее, чем жажда крови.
Я шагнул ближе, сжимая кинжал сильнее, чтобы не показать страха. Но она, кажется, чувствовала его. Она улыбалась, как будто знала, что эта игра давно проиграна, и не мной.
– Твои глаза полны страха, – продолжала она, медленно ступая по сцене. – Я видела таких, как ты. Тех, кто теряет всё ради мести. Но знаешь ли ты, охотник, что месть – это не конец пути, а лишь начало? Ты не победишь меня. Ты не победишь никого из нас.
Я бросился вперед, стараясь перекрыть её слова ударом, но она была быстрее. Тварь ловко ушла в сторону, и прежде чем я успел среагировать, она оказалась за моей спиной. Резкая боль пронзила бок – её когти, острые, как бритвы, вонзились в плоть. Я упал, чувствуя, как земля качается подо мной. Всё, что было у меня в голове в этот момент – это предчувствие конца, страх того, что я так и не выполню свою миссию.
Она наклонилась, разглядывая меня с любопытством, словно редкую находку. В её глазах играло что-то, что я не мог понять – не голод, не ярость, а странное подобие сожаления.
