Он
не был популярным юношей в колледже. Ни положение его семьи. Ни состояние.
Ни место в списке журнала Forbes. Ни
лидирующие позиции по успеваемости. Ничто не содействовало оказаться в кругу
популярных парней.
Девчонки
не заглядывались. Не оглядывались. Не провожали заинтересованными и
вожделенными взглядами.
Брезгливость.
Отвращение. Постоянные спутники.
Он
старался не обращать внимания. Погружался в учебу. Вечера проводил в
библиотеке, а не как многие из его одногруппников и однокурсников в компании
девушек.
Он
не выбирался с ними после отбоя в город. Не ходил на выходных в парк, в кафе и
другие места, которые посещали студенты
закрытой частной школы.
Он
был наделен добрым сердцем, открытой душой. Имел неплохое чувство юмора. Владел
несколькими иностранными языками. Прекрасно музицировал на рояле. Всему этому
он обучался не только в частном учебном заведении, но и дома.
Отец
с матерью уделяли большое внимание образованию. Нанимали преподавателей по
этикету, танцам и всему остальному, что должен знать потомок древней
аристократической семьи.
Если
его сверстники летние каникулы проводили,
бездельничая на побережьях
популярных курортов, то он постигал тонкости ведения бесед с политиками
и молодыми особами. Последнее никак не укладывалось в его голове. Зачем учиться
общаться с молодыми девушками, если эти самые девушки обходили его десятой
дорогой. Стоило им оказаться рядом с ним, они в отвращении кривили губы,
торопливо прощались, и больше никогда не искали с ним встреч.
Нет.
Он не был уродом.
Природа
наделили его прекрасной фигурой в сочетании с высоким ростом. Для своего
возраста он был выше многих одногодок, шире их в плечах, частые занятие в
спортивном зале способствовали развитию мускулатуры. От отца ему достались
черные, как смоль волосы, брови с легким изгибом, прямой нос, волевой
подбородок. Мама поделилась необычайно синими глазами и до невозможности
чувственными губами идеальной полноты ни больше, ни меньше.
А
вот кто из аристократических предков преподнёс подарок в виде ужасных прыщей на
лице. Он не знал.
Этот
изъян внешности и был причиной
отчужденности. Неприязненного отношения студентов. Шуток. Издевок.
В
период полового созревания маленькие красные точки осыпавшие лоб, скулы, щеки,
подбородок превратились в милиумы, папулы, пустулы с желтыми вершинками.
Каких
только действий не предпринимала мама для избавления единственного сына от
жутких кожных образований. Водила по врачам и косметологам, не жалея сил и не
теряя надежду. Но процедуры не имели должного воздействия на жуткие прыщи.
Врачи разводили руками, косметологи печально покачивали головами. Мама украдкой
вытирала слезы. Отец недовольно поджимал губы, обнимал жену, шепча ей на ушко:
«Потерпи, любимая, скоро все наладится» Женщина, шмыгая носом, интересовалась,
когда же настанет это «скоро» и, сдвинув бровки, тыкала мужа кулачком в грудь
со словами обвинения в адрес его предков, что наделили их сына проклятием. Отец
снисходительно улыбался, заверяя её в невозможности анафемы, приободряющее хлопал сына по плечу,
подмигивал черным глазом, интересуясь, неужели и его отпрыск верит в
несуществующее наказание. Сын гордо вскидывал голову, отрицая наличие у него
каких-либо предрассудков. А ночью мечтал о друге и, конечно же, подружке.
Так
бы, наверное, он и влачил свое существование изгоем среди однокурсников. Так бы
и ждал свою красавицу, что полюбит не за
внешность, а за доброе сердце, открытую душу и веселый нрав. Если бы утром в
восемнадцатый день рождения на пороге спальни не появился отец и не преподнёс
сыну сюрприз. Хотя глава семьи назвал бы это «сюрпризом» с большой натяжкой.
Обычай. Один из немногих в старинном
аристократическом роду. Не плохой обычай. Отличный обычай! По мнению мужчин
древнего семейства. Никто от него не
отказывался и не подвергал сомнению.
Его
мать разрешилась родами в первых числах июля, за что он был ей безмерно
благодарен. Традиция приглашать одногруппников на празднование дня рождения
отпадала сама собой.
Учебный
год закончен. Студенты вернулись в родные пенаты и ему не надо выслушивать
вежливые отказы. По сложившемуся обыкновению он проводил этот день в кругу
немногочисленных родственников, что собирались на праздничный обед под
натянутыми тэнами в огромном внутреннем дворе родового поместья.
В
первый день восемнадцатого года жизни он проснулся рано. И не потому, что яркие
лучи летнего солнца нагло хозяйничали на его постели, а от предчувствия нового,
необычного, невозможного.
Ощущения
копошились в районе солнечного сплетения, выбирая, где бы им расположиться: или
за грудной клеткой, или в районе пупка и весь день напоминать о себе легкой
тошнотой.
Молодой
человек не успел осмыслить происходящее с ним, как дверь в спальню
распахнулась. На пороге стояли улыбающиеся родители.
Мама,
смахивая с синих, как и у него глаз слезинки, бросилась к сыну. Обняла.
Расцеловала в обе щеки, пожелала юноше всего и как можно больше и, извинившись,
удалилась готовить завтрак. В такой день она всегда это делал сама, потому что
это было только их утро, а после набегут родственники и они не смогут сказать
друг другу и пары слов.
