— Я не знаю, что думать… – я запнулась.
Теар склонил голову набок. Сейчас он показался вдохновленным, будто нападение придало решимости действовать.
Я осталась стоять на месте, глядя на то, как он подходит, как едва заметно прихрамывает на левую ногу, как в полумраке свет масляных ламп скользит по его гладкой коже. И в вырезе черной рубахи, совсем как у обычного человека, бьется на шее жилка.
Так или иначе, я полностью в их власти: пока они держат дочь у себя, у меня нет возможности противиться воле драконов.
– Зато я знаю, о чем ты думаешь, – заговорил он медленно.
Что-то было в его лице волевое и смелое, а в драконьих глазах, кроме пламени, виднелся живой интерес. Мы все для них лишь забавные люди, только зачем этот дракон уже несколько раз приходит мне на помощь?
– О чем же? – мой голос сорвался.
Теар остановился в одном шаге, так, что я чувствовала жар его кожи.
– Хочешь прикоснуться ко мне, но тебе страшно. Страшно, потому что тогда, пятнадцать лет назад, такие, как я, погубили твою семью. И теперь любое напоминание об огне заставляет твое сердце биться чаще и становится труднее дышать. Но вместе с тем я не успел причинить тебе боль, в отличии от моего отца, поэтому ты в смятении: можно ли мне верить.
Он был прав, огонь меня мучил. Но прикоснуться? Нет… Хотя я ведь касалась его прежде. И теперь вдруг и впрямь захотелось дотронуться – самыми кончиками пальцев, как до горячего очага – убедиться, что он по-прежнему опасный дракон или... узнать другую его сущность.
Теар неожиданно взялся обеими руками за ворот рубашки и растянул его, обнажая шею и верхнюю часть груди.
– Коснись. Я не хочу причинять тебе вред. Мой огонь никогда не вырвется против воли, и сейчас я – человек. Вас назвали неприкасаемыми. И я не трону, но сам открыт перед тобой. Под этой кожей бьется самое настоящее сердце, я знаю, о чем говорю.
Я хотела рассмеяться этому сумасшедшему дракону в лицо. Внезапному, провоцирующему и резкому, как порыв жаркого ветра. Что он делает?!
Но он снова... Этот, мужчина завораживал ясными глазами, гладкой загорелой кожей, крепкой открытой шеей с плетением вен, он был не такой уж совершенный, но от этого еще более влекущий.
Дракон стоял совсем близко, и я видела, как глубоко он дышит. Мой взгляд притянули крепкие плечи, в вечернем свете они казались бронзовыми, в распахнутом вороте выступали мышцы, и я вдруг поддалась этому колдовству – подняла ладони и коснулась дрогнувшими пальцами кожи дракона.
Теар загадочно улыбнулся, глядя на меня. Я могла впиться ногтями ему в шею, могла причинить ему боль — за все то, что случилось со мной... вцепиться со всей силы, мстить за отца, за отнятую дочь, за отнятую свободу, даже зная, что не в моих возможностях причинить ему вред. Но не стала.
Дракон накрыл ладонями мои руки, удерживая на себе. В радужках отразился огонь, и я попыталась отдернуть пальцы, ещё чувствуя под ними горячую, но не обжигающую кожу. Дотронься так до меня его отец, меня бы снова скрутило болью?!
И одно это воспоминание заставило задыхаться.
Не могу я, не могу быть рядом с ними!
— Ливия, — он сразу почувствовал мой страх, заговорил так, что каждое слово вспыхивало в самом сердце и отзывалось внутрь: — Я... не огонь. Есть огонь. И есть я. Мы связаны, но не одно и тоже. Видишь? Я не хочу ранить.
— Вижу. Но что вам от меня нужно?! — слабо проговорила я, все же чувствуя подступающую панику и пытаясь освободиться.
— Сядь.
Теар поймал мои руки и ловко усадил на край кровати. Я подобрала ноги под себя, будто это поможет мне в любой момент сбежать.
Дракон подошел к окну, и я следила за ним неотрывно, успокаивая стучащее сердце. Комната его была светлой, но на удивление небольшой, зато окна раскинулись почти во всю стену, даря обманчивое ощущение свободы… и полета.
Я взялась за высокую опору кровати, всё больше осознавая, что физическая близость с ним — не то, чего я боюсь. Едва ли это будет иначе, чем с Маром. Сейчас этот дракон выглядит как человек, и его кожа такая же на ощупь: ни чешуи, ни острых когтей, ни опасного пламени.
Пугает только огонь, вспыхивающий в моей памяти, сжигающий меня изнутри. Может, я одна такая. Может, все остальные девушки не испытывают этих мук, а значит, всё у них будет хорошо. Интересно только, что происходит потом с теми, кто дарит новую жизнь драконам?
— Я не понимаю, ваше высочество. Я… простая неприкасаемая.
— Не простая. Ты не помнишь ничего, что было с тобой до шести лет. И я хочу понять, почему.
— Ваш отец тоже пытался это понять, — с горечью выдохнула я.
Он оглянулся через плечо.
— Опять хочешь убежать.
– Я не буду бежать. Я не могу. У вас моя дочь.
– Мы вернулись к тому, с чего начинали, да? Хорошо, я помню. И попробую тебе помочь, но прежде ты должна мне поверить.
– Почему вы возитесь со мной? На замок только что напали, ваша невеста чудом не пострадала, а вы спрашиваете про мое детство. Что на самом деле происходит?
Драконы налетели на Этерил так внезапно, что испугались все. Вспыхнул огонь, опалил стены замка, со звоном вылетели окна. Я даже не помнила, как скрылась от пламени, как выбралась в коридор в поисках укрытия… Пока этот дракон меня не нашел.
