Дважды кажется окажется. Книга 2

Дважды кажется окажется. Книга 2
О книге

Москва, тревожная осень 1993 года. Двенадцатилетняя Марта Веснова после невероятных приключений в Крыму возвращается домой. Она пытается жить нормальной жизнью, но мысли о потерянном близнеце не дают ей покоя. Тем временем Цабран, её брат, тоже едет в Москву, правда, не по своей воле: он стал пленником недавнего друга. Ифрит, рождённый из чистого бездымного пламени, лелеет давнюю мечту, а его «дружба» с Мартой и Цабраном оказалась только частью хитрого плана. Кто же поможет близнецам? Подруги по настольному теннису? Родная бабушка? Или силы, о которых герои не подозревают? Вторая часть дилогии «Дважды кажется окажется» посвящена Москве 90-х и её сказочному двойнику – Москови. К концу книги читатель узнает, как события с той стороны привели к обстрелу Белого дома на этой. А Марте и Цабрану предстоит встретиться с существом, которое когда-то разлучило их, и узнать тайну своего рождения. Но смогут ли они воссоединиться с родителями и жить в нашем мире?

Книга издана в 2023 году.

Читать Дважды кажется окажется. Книга 2 онлайн беплатно


Шрифт
Интервал

Елена Рыкова

Дважды кажется окажется

Посвящение

Моей маме, а также

Саше и Ксюше, которые ничего не боятся

Рисунки Юлии Биленко



© Е. Н. Рыкова, 2021

© Ю. С. Биленко, 2021

© ООО «Издательство «Абрикос», 2022


Эпиграф

Вода, если угодно, это сгущённая форма времени.
Ежели мы будем следовать Книге с большой буквы,
то вспомним, что там сказано:
«и Дух Божий носился над водою».
Если Он носился над водою, то значит, отражался в ней.
Он конечно же есть Время, да?
Или Гений времени, или Дух его.
И поскольку Он отражается в воде,
рано или поздно H2O им и становится.
Вспомните все эти морщины на воде,
складки, волны, их повторяемость…
Особенно когда вода – серенького цвета,
то есть того именно цвета, какого и должно быть,
наверное, время.
Если можно себе представить время,
то скорее всего оно выглядит как вода.
Соломон Волков.
Диалоги с Иосифом Бродским

Глава 1

По эту сторону


1

Марта постояла перед дверью. Вдавила звонок. На лестничной площадке пахло мусоропроводом.

– Кто?

– Баб Мен, это я, – сказала в замочную скважину.

Бабушка всполошилась, сняла цепочку, крутила замки. Прижала к груди. Марта знала, что так будет: испугается, обрадуется, обнимет, задаст тысячу вопросов, не слушая ответов.

В прихожей рядком стояла обувь. Из пещеры большой комнаты бубнил телевизор. Марта вдруг поняла, что стала новой. А бабушка и квартира остались старыми. Надо к ним привыкать. Это будет болезненно – как натягивать сапоги, которые малы на пару размеров.

– Ты уезжаешь куда-то? – В углу лежала собранная сумка.

– Куда-то? За тобой, а не куда-то! Сегодняшним поездом! В Крыму землетрясение, диктор вон с утра, – кивок на телевизор, – без конца говорит, кадры страшные показывают, а я до лагеря дозвониться не могу, до Катеньки – не могу, Полиночке звонить бесполезно… Что мне было делать? – Бабушка подняла фартук к лицу.

Катенькой она звала маму Мартиных подруг – Тинки и Лизки Мишаевых. А Полиночкой – Полину Олеговну, Сонину маму. Этим июнем девочки все вместе уехали в спортивный лагерь «Агарес» под Гурзуфом, даже не представляя, какие приключения ждут их на берегу Чёрного моря.

– Вещи твои где? – спросила бабушка сквозь фартук.

– Какие вещи? Под завалами остались. Наш корпус рухнул! – Марта не знала, зачем это сказала: она не была в «Агаресе» после землетрясения и не видела, что случилось с лагерем. И сразу же пожалела, что присочинила: бабушка побледнела, поток её вопросов усилился.

Кто-нибудь погиб? Кто и как пострадал? Как ты добралась? Ты в порядке? Ссадин-то сколько, царапин! Нам нужно к врачу! Проверить на сотрясение! Остальные вернулись? Соня? А как же Соня? В больнице?! Но слава богу – нашлась!!! Где Тина и Лиза? Ты голодная? Спать хочешь? Чего хочешь? Тебе отдохнуть надо! И так до бесконечности.

Марта мыла руки: всё как всегда, под зеркалом – стеклянная полочка, на ней – стакан с зубными щётками, бабушкин крем для рук, Мартина мазь от аллергии. На ванне – перекидная скамеечка из деревянных реек. Шторка с пузатым олимпийским мишкой, мочалки на крючке, полосатое полотенце. Она опустилась на край ванны, уставилась в стену. Долго сидела так, не думая ни о чём. Только обрывки фраз, звон подстаканников из поезда, что-то далёкое, тонкое, как свист.

Из одежды уцелели лишь вещи, что были на ней. Пропали любимые лосины, жёлтый свитер, ракетка для настольного тенниса. Много чего. Пижама. Заколки. Две пары джинсов.

Когда Марта вышла, бабушка готовила.

– Болтанку будешь? – крикнула. Болтанкой она яичницу называла, с ветчиной и помидорами. Такую, которую перемешивать надо.

Кухня была маленькая: столик под окном, слева – раковина с плитой, справа – облезлый гарнитур бирюзового цвета. Мартина табуретка всегда стояла между шкафом и столом. Этот тесный уютный угол был её местом с самого детства.

– Баб Мен, – Марта села, – нам нужно поговорить.

2

Вообще, бабушку звали Ольга Владимировна. Маленькой Марта кричала ей после ванны, или после прогулки, или со сна:

– Баба, мена! – «я» в конце у неё не выходило, звучало жёстким «а», получалось с акцентом.

Это было требование вытереть полотенцем, раздеть с улицы, обнять. Бабушка ворчала, передразнивая:

– «Баба – мена»! Ишь какая деловая! – но беспрекословно выполняла.

Так и пошло. Бабушка была у Марты баб Меной. Окружала заботой, ставила банки, заговаривала ссадины. От головной боли носила браслет из белых камушков на запястье. Готовила – пальцы свои съешь. Бусики всякие любила и серёжки, с моря привозила плоскую гальку и хранила в шкатулках.

Баб Мена. Нежное прозвище. Сейчас оно упало между ними, как роза или золотая монета. А может – и как отвратительная жаба[1].

Марта глянула на чёрно-белую фотографию в буфете. Выцветшая, с грубым сгибом наискосок. Родители. На маме ситцевое платье, папа в футболке, Марта всегда представляла, что в оранжевой. У обоих длинные худые руки, чёлки, и они обнимают друг друга, переплетясь этими руками, как два кузнечика. А сзади какое-то поле.

Марта видела их летом: лежащими без движения в дорожной пыли. Причёски другие, и лица там были как маски. Без улыбок, без притяжения, как на фото. Но вот он, папин «крест» из носогубной складки и ямочки на подбородке; мамин нос, ключицы.



Вам будет интересно