Энни из Зелёных Мансард

© Иванов А., Устинова А., перевод, 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Миссис Линд жила там, где главная дорога Авонли устремлялась в небольшую лощину, по краям которой росли ольха и цыганские серёжки, а посередине бежал ручей. Бравший начало в лесу, возле фермы Катбертов, он стремительно нёсся по извилистому своему руслу с тёмно-таинственными заводями и порогами, но на подходе к низине Линдов словно спохватывался: не дело мчаться мимо двери миссис Линд, пренебрегая правилами хорошего тона, – и сменял своё буйство на благонравие тихого мирного ручейка. Видимо, даже ему было известно, как дотошно отслеживала из своего окна миссис Рэйчел всех пробегавших мимо – от ручьёв до детей – и при малейших, с её точки зрения, странностях или непорядке не успокаивалась, пока не выясняла, что происходит и почему.

В Авонли и за его пределами многие интересовались делами соседей, но любопытство отнимало время от дел собственных. Но миссис Рэйчел относилась к числу тех редких особ, которые и со своими заботами справятся, и за чужими проследят. Она была выдающейся домохозяйкой: превосходно управлялась по хозяйству, руководила кружком рукоделия, помогала в воскресной школе, была одним из столпов Общества церковной помощи и Вспомогательной службы зарубежных миссий. Не удивительно ли, что при подобной занятости у неё находилась ещё уйма времени на пёстрые покрывала, которые она вязала из хлопковых нитей, сидя часами у кухонного окна? «Шестнадцать штук уже сделала», – потрясённо констатировали домохозяйки Авонли. Но ещё сильнее всех поражало, что за вязанием не укрывалось от её глаз ничего из происходящего на главной дороге, которая за низиной взвивалась вверх по крутому склону холма. Авонли располагался на маленьком треугольном полуострове, острым углом вдававшемся в залив Святого Лаврентия, и любой, кто сюда приходил или отсюда уходил, обязательно появлялся на этой дороге, бросая тем самым вызов невидимому, но пристальному оку миссис Рэйчел.

Как-то в июне она тоже сидела и наблюдала. Время перевалило далеко за полдень. Солнечный свет, тёплый и яркий, золотил кухню. Сад в пышном свадебном наряде из розово-белых цветов, раскинувшийся на склоне горы чуть ниже дома, гудел от бесчисленного количества пчёл. Томас Линд – кроткий невысокий мужчина, которого жители Авонли чаще всего называли попросту «мужем Рэйчел Линд», – был занят поздней посадкой турнепса на горе за амбаром. То же самое собирался делать и Мэттью Катберт на большом красном поле у ручья возле Зелёных Мансард. Миссис Рэйчел точно это знала. Прошлым вечером ей довелось услышать, как в магазине Уильяма Дж. Блэра в Кармоди он говорил Питеру Моррисону про предстоящую посадку турнепса «назавтра после обеда». Вернее, Питер спросил об этом, а Мэттью Катберт ответил, так как сам он никому никогда ничего не рассказывал.

И вот – нате вам турнепс! Мэттью Катберт в половине четвёртого в будний день, миновав низину, въезжает на холм. Белый воротничок… Выходной костюм… Коляска запряжена гнедой кобылой… Он явно направляется куда-то далеко от Авонли, и надо бы понять куда и зачем.

Будь это кто-то другой, миссис Рэйчел, сложив два и два, быстро поняла бы что к чему. Но Мэттью редко покидал городок. На всём свете не сыскать человека стеснительнее его и так неуютно чувствующего себя в незнакомых местах, среди чужих людей – особенно если приходила нужда разговаривать с ними. Значит, поездка вызвана чем-то из ряда вон выходящим и необычным, о чём лишний раз свидетельствовали парадный костюм и коляска. Миссис Рэйчел мучительно раздумывала, но ничего не могла понять, и удовольствие, которое приносили ей ежедневные наблюдения, оказалось отравлено.

«Наведаюсь-ка я после чая в Зелёные Мансарды и выведаю у Мариллы, куда и зачем он отправился, – решила изнывавшая от неизвестности достойная женщина. – Он обычно не уезжает из города в это время года, наносить визиты ему вообще никогда не взбредёт на ум, а если у него кончились семена турнепса, то он не поехал бы покупать их в коляске, да ещё таким расфуфыренным. Если бы он отправился за доктором для тяжелобольного, то ехал бы быстрее. Нет, всё-таки как пить дать что-то произошло со вчерашнего вечера. В чём причина? Совершенно не понимаю. И не успокоюсь, пока не выясню, что сегодня заставило Мэттью Катберта уехать из Авонли».

И она после чая отправилась в путь – не слишком, впрочем, далёкий. До большого дома Катбертов, стоящего посреди сада, от дома миссис Рэйчел по дороге было меньше четверти мили, а по длинной аллее немного дальше. Отец Мэттью Катберта, столь же застенчивый и молчаливый, как сын, постарался, насколько возможно, жить подальше от соседей, но всё-таки не в лесу. Поэтому усадьба Зелёные Мансарды раскинулась на самой дальней окраине Авонли и была едва различима с главной дороги, вдоль которой в дружелюбном соседстве выстроились остальные дома городка.

Миссис Рэйчел решительно не понимала, как можно по собственной воле поселиться вот так, на отшибе. «Это не жизнь, а подлинное прозябание, – размышляла она, спускаясь по пересечённой корнями травянистой аллее, которую окаймляли кусты шиповника. – Потому-то, видать, у Мэттью и Мариллы мозги немного набекрень. Рядом с ними одни деревья, а с ними не наговоришься. Хотя, думаю, начни они разговаривать, Мэттью быстренько их повырубил бы. Нет, я без людей рядом жить не могу, хоть ирландцы и говорят, что человек ко всему может привыкнуть».