ГЛАВА ПЕРВАЯ. О голодных драконятах и неуловимом ректоре
Я редко кого-то ругаю, но в недели, подобные этой, все словно сговорились, чтобы позлить меня.
– Бестия! – кипя от гнева выкрикнула я.
Черная драконица еще секунду назад поспешно удиравшая из гнезда, споткнулась, подбитая моим воплем, и затравленно оглянулась. Узрела меня. Расстроилась, но сделала невинный вид и послушно села. Кто крался, как преступница? Я кралась как преступница?! Извините, но это поклеп!
– Бестия… – шла и рычала я. Причем рычала не хуже завра, и эхо поднималось ввысь и кружило под потолком ангара.
Судя по моське Бестии, проказница с большим удовольствием присоединилась бы к эху, но дать деру, когда тебя ругают, – считалось величайшим позором на черную шкуру звездокрыла. А потому драконенок чинно сидела на месте, благовоспитанно обвив хвостиком лапы, смотрела большими глазами, полными наигранного изумления.
«А в чем, собственно, дело?» – читалось в этом взгляде.
– И не делай такую невинную морду! – окончательно рассвирепела я, останавливаясь и обличительно тыкая пальцем. – Повар мне все рассказал!
Бестия потеряла всякую надежду на «авось пронесет», сокрушенно вздохнула и опустила виноватую мордочку. Черный крылья плотно прижались к спине, плечики сгорбились, а тонкий гибкий хвостик заискивающе забил о пол. Но меня эти ужимки с настроя не сбили. Вот совсем.
Я стояла в центре недавно построенного гнезда для двух завров в паре метрах от сконфуженной малышки, хотя по логике должна была бегать и приседать на паре по физической подготовке. Но то по логике! Кто ж знал, что в Бестии опять проснется фруктовая клептоманка, и меня дернут аккурат с середины занятий на разборки с господином Танцующим.
За оставшиеся от занятия полчаса мне высказали кучу неприятных слов на кухне, пропесочили в кабинете декана и обругали в коридоре, после чего я внезапно обрела голос и замашки господина Бушующего. А еще во мне проснулся гнев, истерика и парочка воинствующих стерв.
Вот почему сейчас крайне недовольная я стояла в форме цвета «безрадостная серость» и бушевала в лучших традициях нашего всеобщего тирана и физкультурника.
– Бестия, глупое ты создание, – распекала я подрастающую воровку фруктов. – Ты хоть понимаешь, что все работники кухни сейчас в бешенстве?
Все она прекрасно понимала. Она вообще была не по годам умной. Вот только сила воли за умом не поспевала и пасовала каждый раз, когда ноздри улавливали аромат спелой дыньки.
– Ладно повара. Но ты хоть понимаешь, что этим вредишь своему здоровью?
Это Бестия тоже знала. Словосочетание «аллергическая реакция» плотно вошло в ее обиход и вызывало порыв нервно почесать любую часть тела при одном только упоминании о неизбежном.
– Есть что сказать в свое оправдание?
– Пиу… – грустно пискнула драконица и посмотрела куда-то мне за спину.
– Ладно, не думаешь о себе, чихать хотела на сыпь и зуд, которые тебя ждут, а они тебя ждут, ибо ветеринар решил проучить одну маленькую прохвостку и отказался давать антигистаминные, так что готовься к худшему. Ближайшие несколько часов покажутся тебя незабываемыми…
Бестия подавилась смешком, сделала испуганные глаза и сконфуженно зажала лапой пасть. Чуя неладное, я обернулась, но за спиной был только Мясник. Он сидел в позе благочестивого дракона – попа прижата к полу, грудь выпячена вперед, крылья сложены за спиной, хвост обвивает передние лапы, на морде выражение высшего послушания.
С подозрением полюбовавшись на эту чудную картинку, я повернулась в Бестии и продолжила в прежнем ключе:
– Но ты хоть раз представь, через что приходится проходить мне всякий раз, когда… – Оборвав фразу на середине, резко развернулась и успела заметить гримасничающего дракона.
Мясник перестал жестикулировать передними лапами и смешно разевать пасть, пародируя по всей видимости мои возмущенные вопли, и замер.
– Ты что… Ты меня передразниваешь? – опешила я.
Мясник демонстративно посмотрел по сторонам, даже оглянулся для верности, затем с удивлением уставился на меня и ткнул себя когтем в грудь с выражением «Кто? Я?!» на черной морде.
– Да, ты!
Звездокрыл возмущенно засопел, желая играть до конца, но не выдержал и сломался. Издал нечто среднее между хрюканьем и смешком и с грохотом повалился на пол, где принялся кататься по земле, бить хвостом о землю и весело умирать от хохота.
Я молча посмотрела на Бестию, остервенело чешущую задней лапой зудящую шею, на ухохатывающегося Мясника. На драконенка. Снова на взрослого завра. Вздохнула и тихо подытожила:
– Да уж… С такими драконами и врагов не надо.
С потолочной балки бесшумно спрыгнул Мел, оценил мой вид, мельком глянул на Бестию, после на Мясника и внезапно улыбнулся:
– Очень похоже. Ты молодец.
– Не поощряй его, – возмутилась я и развернулась, чтобы уйти из ангара с высоко задранным подбородком и чувством вселенской несправедливости, но Мясник обломал момент. Он внезапно дернулся и загородил выход своим хвостом.
– Это что еще за фокусы? – возмутилась я, разворачиваясь, чтобы глянуть в его здоровенную морду и четко скомандовала: – Дай мне пройти.
Мясник насмешливо фыркнул, всем видом демонстрируя с каким удовольствием он вертел на своем хвосте все мои приказные интонации.
