Город с львиным сердцем

© Екатерина Звонцова, текст, карта, 2024

© ООО «ИД „Теория невероятности“», 2024

Сказочнице Наталье, приоткрывшей мне эту дверь

Что-то разбудило их – а ведь столько минуло со дня, когда в Долину пришёл песок и уничтожил её. Что-то подняло их, объединило и толкнуло в путь; пожелало, чтобы было так – и никак иначе. Может, ветры, пустоликие беспокойные странники, несущие с собой то лепестки лаванды, то прах и пепел сгоревших жизней? Может, шёпот Трёх морей, ластящихся к каменистым побережьям? Может, тот, кто подарил свет древнему и лукавому Небесному народу, а ныне правит Городом, утонувшим в диких красных розах?

Решилось это без меня, и я не роптал.

Я хорошо помню, как впервые заметил их идущими по моему невидимому следу. Я даже почти удивился, а ведь меня трудно удивить. Слишком многие шли ко мне, многих я повидал и многих умертвил, когда они меня разочаровали. Жалкие люди, жалкие горести, страхи, желания. На такие скучно тратить силы.

Трое действительно искали меня, у каждого была своя в том нужда. Четвёртый не искал ничего, вряд ли вообще он хоть раз просил совета или помощи. Но он тоже был с ними – окутанный мрачными чёрно-золотыми одеждами, ехал на вороном верблюде и вёз поочерёдно каждого из спутников, когда ноги у кого-нибудь из них подгибались. Думаю, он посадил бы в широкое бархатное седло их всех, а сам спустился бы. Но нравное животное, стоило хозяину спешиться, сразу ложилось на брюхо, нагло щурилось и шлёпало губами, словно гримасничая и дразнясь. Верблюда нужно было погонять – тогда он фыркал, недовольно плевался, но шёл дальше. Тихо позвякивали золотые браслеты на длинных мохнатых ногах, вздымавших облачка раскалённой красноватой пыли. Шаг. Шорох. Шелест. Шаг… А ветер снова нёс прах, но путники его не замечали.

Да, это был караван, если можно назвать караваном процессию всего с одним вьючным животным. И паломничество, если можно назвать паломничеством путешествие существ, которые давно умерли внутри и опасаются во что-либо верить.

Четверо день за днём преодолевали бескрайнюю красную пустыню под сухим, тоже бескрайним небом. Веснушчатый мальчик с выгоревшими кудрявыми волосами молчал. Девочка с исполосованным шрамами лицом сердилась. Белая женщина смеялась и подбадривала всех. А мужчина в чёрном просто смотрел вдаль. Его единственный зрячий глаз мерцал желтоватым бликом Невидимого светила.

Я ждал. Они разыщут меня – такие всегда разыскивают, я знал. Как бы я ни запутывал следы, мужчина в чёрном не обманется, прочие же… с ними и того сложнее. У них были зоркие сердца, а желания их не были жалкими.

В ожидании я вынул из кармана песочные часы и старый компас – он не показывает путь, но показывает, где путь когда-то начался. В середине моего компаса – Пустыня Мёртвых городов, а окружает её синее Незрячее море, и голубое Светлое, и почти чёрное Горькое, и воды их никогда не смешиваются. Вдоль берегов чайками угнездились Пять Непомнящих столиц. Да, ни одна из них уже не помнит, столицей чего была, потому что всё это лежит под песком. И ни у одной нет более имени, поэтому мне проще звать их по цифрам. От единицы до пятёрки. Когда я потряс компас наподобие того, как младенец трясёт свою погремушку, цифры не отозвались. Маленькая точка зажглась не подле них, а в са́мой сердцевине бесплодных земель. Вот как? Впрочем, я мог бы и догадаться.

И я вернулся туда, где всё началось. Перевернул часы. Песок посыпался сквозь узкую воронку. Из него складывался узор прошлого. Чужого. Моего. Нашего.

Он был первым – веснушчатый мальчишка со светлыми, в рыжину, вихрами и любопытным карим взглядом. Тощий, долговязый, одетый в перепоясанную кожаной тесёмкой рубашку и штаны до колен. Босой и весь засыпанный песком. Голова его покоилась на коленях у Белой женщины, которая была второй. И он метался, потому что видел дурной сон, если только можно назвать дурным сном правду. Мальчишка видел, как задыхается город, чьей душой он рождён, – Город-на-Холмах. Прежде у него было другое, красивое имя, но из памяти оно стёрлось; было и иное тело, но оно не выдержало. Мальчишка не знал, почему всё произошло, и уже очень долго смотрел на это, силясь или понять, или ослепнуть.

Беда началась с резных листьев пальм, которые неуловимо затрепетали в заурядный душный полдень. Тогда всем показалось, что сейчас в город принесёт немного ветерка из Ширгу, Грозового графства, а может, оно расщедрится и на дождь. Небо как раз хмурилось, теряя привычную серебристую лазурь, и Невидимое светило едва сияло. Тучи сгущались. Они стали совсем плотными и рыхлыми к обеденному времени.

Да, да, будет дождь, сегодня будет дождь!

Так сказали даже по городской радиостанции, которая никогда не ошибалась.

Тогда женщины стали убирать с балконов зонтики, которыми укрывали от зноя клубнику, мяту и цветы, а дети – складывать из листов учебников лодки, чтобы, когда дождь пройдёт, пустить в ручейки – вдруг доплывут до моря? Почтенные клерки в конторах и торговцы в лавках повынимали из служебных гардеробов сапоги, желая добраться домой с сухими ногами. А старушки достали из дальних шкафов корзины с пряжей и попросили внуков передвинуть кресла-качалки к окнам.