ГЛАВА 1. Two wrongs don’t make a right.
Волосы, золотом искрящиеся на солнце. Идеальная кожа, ровный носик, большие зеленые глаза, в которых в гипнотическом танце кружат золотые искры словно всполохи теплого пламени. Подтянутое тело, загорелая кожа, высокая небольшая грудь, что так нравится противоположному полу. Восхищенные взгляды мужчины и завистливые женщин. Понимание, что тебя хотят, за тебя готовы бороться, ради тебя готовы совершать подвиги.
Это все то, чем никогда не обладала Аэриса Дарк.
Она родилась недоношенной. Маленький пищащий белый комочек, столь слабый, что первые несколько месяцев ее жизнь поддерживали аппараты. Она родилась почти без кожи, не могла самостоятельно дышать. Врачи почти поселились в особняке Дарков, постоянный присмотр, лекарства, операции.
Половину своей жизни Аэриса носила корсет, чтобы исправить искривление позвоночника, а на одной ноге у нее было шесть пальцев. Тем нелепей выглядели на ней розовые платья с рюшами, да лакированные туфельки, которые покупала для нее мать. Она говорила, что Аэриса красавица – дар, ребенок Луны. Ложь. Аэриса рассматривала свое отражение в зеркале и ничего красивого не видела. Глаза – красные и вечно слезящиеся, кожа – белая и больная. Торчащий подбородок, острый, таким бы консервные банки открывать. Малышка Аэриса смотрела в зеркало и ненавидела себя и эти нелепые розовые платья, которые с притворным восторгом надевали на нее взрослые. Ненавидела слова матери, приторное восхищение окружающих, лживые комплименты. Она видела людей на улицах, замечала любовниц отца и любовников матери, которых пусть и держали в отдельных домах, но иногда брали на семейные каникулы. А еще Аэриса играла с Ким Рамас, так похожую на фарфоровую куколку, которую Аэрисе подарил отец.
Когда Аэрисе исполнилось семь лет, она разбила в доме все зеркала. Ее, плачущую в обрывках розовых кружев, которые когда-то были нарядным платьем, нашел Александр. Брат тогда обнял ее.
– Я уродина! – плакала Аэриса, – Они все мне врут. Я такая уродина!
Александр тогда коснулся ее подбородка, заставил посмотреть на него. Он был не похож на Аэрису, брат отличался холодной мраморной красотой, которую унаследовал от их отца.
– Врут. – сказал Александр честно. Ему уже исполнилось четырнадцать, к его мнению Аэриса прислушивалась, – Врут тебе, врут мне, себе тоже врут. Но какая разница, как ты выглядишь? – Александр взял куклу, валяющуюся рядом. Постучал по ее голове, – Слышишь? Она полая. Под этими волосами ничего нет. А под твоими?
Он коснулся лба сестры указательным пальцем. Светло-голубые внимательные глаза смотрели куда дальше. Будто он не замечал внешности Аэрисы. Этот холодный взгляд в котором отсутствовало привычное лживое восхищение заставил что-то перевернуться в душе девочки. Слезы высохли.
После этого Аэриса перестала играть в куклы. Она поставила их на полку, как живое напоминание, что не имеет с ними ничего общего. Они смотрели на нее укоризненными глазами, обвиняя за то, что она больше не прикасается к ним. Рюши, детская косметика, заколки и украшения были заброшены в дальний угол шкафа. Вместо этого Аэриса стала учиться играть в шахматы, полюбила читать и стала наблюдать за старшими братьями, особенно за Александром.
– О чем задумалась? – Аэрто возник за ее спиной. Аэриса вздрогнула, но заставила себя успокоиться. С беременностью она стала осторожна до пугливости. Потому и предпочитала ошиваться в замке Аэрто, тот, находился вдали от шума столицы, от родственников, друзей и врагов. Его вековые стены оттягивали неясную тревогу, которая то и дело пыталась стиснуть сердце. Аэриса часами бродила по розовому саду, всматривалась вдаль, пытаясь заглянуть за горизонт. Вот и сейчас она гуляла по саду, намереваясь сменить направление и уйти в лес. Пение птиц действовало на нее тоже хорошо.
Аэрто положил руку на плоский пока еще живот. Этот жест был теплым, родственным. Обычно Аэрто не любил трогать Аэрису без необходимости. Они были друг другу неприятны, и не скрывали эту неприязнь, если только не находились на публике. О том, чтобы разделить постель речи идти не могло. Слишком близкая родня. Но они были помолвлены с тех пор, как Аэрисе исполнилось восемнадцать, и привыкли друг к другу. А еще Аэрто считал ребенка Аэрисы едва ли не своей собственностью.
– О детстве. Помнишь, как играл со мной в прятки в этом розовом саду? Я думала ты веселый, а ты все время был под коксом.
– Я и без кокса веселый, – голос его звучал хрипло, скорее всего опять болтал до полудня со своим психологом. Амина, кажется так ее зовут. Раньше Аэрто не мог выдержать без наркотиков и недели. Но после встречи с Кирой в нем что-то изменилось. А может психолог помогает. Аэриса точно не знала почему, но ее кузен стал меняться. Конечно, он все еще трахал все, что движется, но перестал играть, употреблять и даже не пил вина. Он стал сконцентрированней, исчезла леность, перемежающаяся приступами бесполезной активности. Аэрто мечтательно прикрыл серебряные глаза.
– Когда у нас родиться сын, я буду с ним играть.
– Может быть, у нас родится дочь? – они оба приняли правила игры. Никогда и ни при каких обстоятельствах не произносить вслух, что ребенок не от принца. Об этом знает только Кира, они двое и врач Аэрисы. Для всех остальных произошло чудо, и среди дохлых плавунчиков Аэрто отыскался один здоровый. Радостную новость было решено пока не сообщать, возможно месяца через четыре, когда скрывать уже не удастся, Аэрто и Аэриса сыграют скорую свадьбу. Хотелось бы обойтись бес помпы.
