1
– …И тогда они произвели эксперимент, внеся в генетическую матрицу протообезьян свой собственный генетический материал!
Сидевший перед Даниилом человек вскочил на ноги и, возбужденно размахивая руками, прошелся по комнате.
– Именно так и появились мы, гомо сапиенс, кроманьонцы. Но сами атланты никуда не исчезли. Сначала они продолжали учить и оберегать нашу, тогда еще очень неустойчивую популяцию. И даже, совокупляясь с нашими самыми красивыми женщинами, регулярно производить, так сказать, улучшение породы. Поэтому все истории о древних богах и героях, о Ра, Озирисе, Кетцалькоатле, олимпийцах – правда. Хотя, конечно, искаженные множеством пересказов. Но под всеми этими позднейшими наслоениями можно разглядеть истину. Вы посмотрите, они же совершенно живые, эти древние боги. Да, они мудры и могущественны, но точно так же гневаются и страдают, завидуют и любят, как и мы.
Человек остановился и, похлопав себя по карманам, вытащил пачку сигарет. Но отчего-то не стал закуривать, а снова заговорил:
– Но атланты никуда не исчезли. Мулдашев – просто выдумщик. Он ничего не понимает. Они не стали удаляться ни в какие пещеры и засыпать там вечным сном. Зачем им это? Это же полная чушь и ерунда! Они здесь, среди нас! – Человек яростно потряс рукой, в которой была зажата пачка сигарет. – Они точно так же продолжают жить, любить и заботиться о нас, своих детях. Да, мы стали слишком самостоятельны и сильны, чтобы наши детские глупости иногда приводили к огромным трагедиям. Я, например, считаю, что две мировые войны, как и множество войн до этого, пришлись на моменты, когда атланты по тем или иным причинам теряли возможность наиболее эффективно влиять на жизнь человечества. Но я не сомневаюсь, что именно они удержали нас от самой страшной – третьей мировой. Ну кто еще смог бы заставить Кеннеди и Хрущева сесть за стол переговоров? Ведь изначально оба были настроены на жесткую конфронтацию!..
– Я понимаю, – кивнул Данька, – но что именно давало атлантам силы и возможности выступать в качестве богов древних или… убеждать современных лидеров в необходимости согласиться с их волей?
Собеседник удивленно воззрился на Даньку.
– Как, вы еще не поняли? Да их кровь, конечно! То есть я, естественно, немножко утрирую, не столько кровь, сколько их уникальный генетический код, который они так щедро разбрасывали по человечеству. И продолжают делать это до сих пор. Ну неужели вы считаете, что они изменились с тех времен, когда были богами? Вы почитайте мифы, почитайте. Один Зевс чего стоил. Стоило только в подконтрольной ему части мира появиться более-менее симпатичной даме, как – раз! Он тут как тут. То в образе быка, то в образе лебедя, то вообще золотым дождем прикинулся… Поэтому, по моим расчетам, сейчас в жилах едва ли не всего человечества имеется не просто капля крови атлантов… то есть частичка их генетического кода, ибо, как я уже говорил, она имелась изначально в каждом из нас, а теперь ее уже так много, что мы вполне способны овладеть их возможностями. Просто мы еще не научились этому. Не разбудили в себе их.
– А на чем основывались их возможности?
– Но это же понятно, – вновь удивленно уставился на Даньку хозяин квартиры. – На прямом информационном воздействии на торсионные поля. На возможности напрямую черпать энергию из суперструн, пронизывающих всю нашу вселенную.
Данька напрягся. Не то чтобы все это так уж сильно напоминало Рата, но… ведь человек говорит на том языке, которым владеет. А вдруг…
– А что нужно, – с замиранием сердца от ожидания чуда спросил он, – чтобы научиться?
– Во-от, – удовлетворенно протянул человек и, выудив из пачки, которую держал в руке, сигарету, наконец-то прикурил ее. – Вопрос, да? – Он глубоко затянулся и выпустил в потолок струю дыма. – Ладно, идемте.
– Куда? – настороженно спросил Данька, поднимаясь на ноги.
– Вот сюда! – и собеседник картинным жестом отдернул занавеску, отгораживающую закуток старой двухкомнатной хрущебы, в которой и происходил разговор.
– Что это? – удивленно спросил Данька, разглядывая странный аппарат, стоявший на столе.
– Это? Мой прибор. Такого больше нет нигде на планете. Даже в Академии наук. И знаете почему?
– Почему? – послушно спросил Данька.
– Потому что у них нет самого главного, что необходимо, для его создания! Знаете чего?
– Чего? – снова послушно спросил Данька.
– А вот этого! – человек откинул блестящую крышечку и с торжеством указал на кусок какого-то полупрозрачного коричневого минерала, зажатого между двумя пластинами, к которым были припаяны два провода. Больше всего он напоминал обыкновенное (или чудодейственное – уж как кому нравится) мумие.
– А что это?
– Это? – человек снова глубоко затянулся. – Я назвал этот минерал «друзкий». Кстати, моя фамилия Друзков.
– Очень приятно, – вежливо вставил Данька, но его слова были пропущены мимо ушей.
– …на самом деле это не совсем минерал. Мне удалось установить, что это – окаменевшая кровь атлантов. Я нашел его во время своей экспедиции на Кавказ. Ведь именно там был прикован атлант Прометей, который на протяжении многих лет, пока его не освободил другой атлант… ну, или, вернее, сын атланта Зевса и женщины-кроманьонки Геракл, постоянно подвергался физическим мучениям. Ну вы же помните – прилетал орел и выклевывал ему печень. На самом деле все было, конечно, совершенно не так. Но для нас главным остается именно стопроцентно установленный факт физических мучений. Потому что он доказывает, что на Кавказе непременно должны были оказаться образцы чистой крови атлантов. И я нашел их! – он снова затянулся сигаретой и еще раз повторил, причем не менее торжествующе. – Никто не нашел, а я нашел!
