1. Пролог
Вера
«Девочка, три пятьсот, пятьдесят два сантиметра», — такое сообщение обычно приносит радость. Но не тогда, когда тайком приходит на телефон мужа. Наверное, я сама виновата, раз всё это время предпочитала не замечать очевидных вещей. Я верила отговоркам, закрывала глаза на поздние возвращения домой и не задавала вопросов. Я старалась не пилить и быть мудрее. Как результат — любовница моего мужа сегодня родила дочку…
***
Мы познакомились с Маратом, когда я училась в институте. Просто оказались в одной компании, и всё само собой закрутилось. Он был красивым и мужественным. Рядом с ним я чувствовала себя маленькой девочкой, его девочкой. Казалось, что он на сто процентов мой человек. Мы смеялись над одними и теми же шутками. Нам нравились одни и те же фильмы и музыка. Мы могли целыми часами гулять по городу и просто болтать обо всем на свете. А после, вернувшись домой, созвониться и ещё полночи проговорить, пока моя соседка по комнате не начнёт ворчать.
Когда Марату пришла повестка в армию, все его друзья начали говорить, что нам лучше расстаться. Вроде как, я девчонка красивая и общительная, значит, точно не дождусь. Но Марат меня знал лучше, а потому никого не слушал. Я проводила его и весь год, пока он служил, писала ему письма и звонила. Ни разу за всё это время я не дала повода усомниться в себе. А когда он вернулся со службы, подарила ему свой первый раз. Я тогда осталась у него на съёмной квартире. Мы долго лежали в обнимку, целовались, разговаривали в перерывах. Марат с мальчишеским восторгом рассказывал о смешных случаях, что с ним происходили во время службы. Я делала вид, будто не помню, что он уже делился со мной всем этим во время телефонных разговоров несколько месяцев назад.
Я чувствовала, как его стояк упирается мне в бедро. И мне казалось жутко милым, что вместо приставаний Марат ведёт со мной почти светские беседы. В какой-то момент он замолчал надолго и тогда я сказала:
— Мы можем сделать это если хочешь. Но это мой первый раз, поэтому мне страшно.
— Мне тоже страшно, — ответил он и погладил меня по руке. — Как раз потому что это твой первый раз.
В тот момент я поняла, что люблю его по-настоящему, и едва ли в своей жизни встречу человека лучше, чем он.
И пусть коменда из моего общежития говорила, что мы не пара, я не обращала внимания. Кого вообще интересует мнение какой-то старой кошелки?
— Он татарин, а ты русская, — повторяла она. — Ты такая девочка хорошая, умная. Не тратила бы время. Всё равно его родня не даст вам пожениться.
Я была уверена, что всё это стереотипы. Ну, не могут люди в современном обществе мыслить такими устаревшими конструктами. Оказалось однако, что очень даже могут. Через полгода Марат привёз меня в родной город знакомиться с родителями. Я думала, что всё пройдёт примерно как у нас — посидим вчетвером с мамой и папой, чай попьём с тортиком.
На самом деле же знакомство превратилось в настоящие смотрины с застольем и кучей родственников. Я видела, как тётки Марата качали головой, глядя на меня, и обменивались фразами на родном языке. Я старалась не придавать этому значения. В конце концов, мне с ними не жить. Мы с Маратом любили друг друга и собирались пожениться. Его родители не возражали, хотя сразу же спросили про мою веру. Я ответила честно, что крестили меня ещё в детстве в православной церкви, особо не спрашивая моего мнения. Отец Марата сказал, что лучше бы мне принять ислам, чтобы не было споров потом, как крестить ребёнка.
— Вопросов и так не будет, — ответил ему Марат и обнял меня за плечи.
Наверное, именно его присутствие рядом и поддержка придали мне смелости.
Несмотря ни на что я сумела произвести хорошее впечатление на родню. Не зря ведь друзья Марата говорили, что язык у меня подвешен так, что любого заболтаю. Слово за слово, отец обмолвился про никах.
— Никах нужен обязательно, — закивал дедушка Марата. — Жениться вы ещё когда надумаете? А тут уже считай почти муж и жена. И всё по правилам — в мечети.
Я всё-таки немного оробела, когда он начал рассказывать подробно. Но Марат успокоил. Сказал, что это просто красивый традиционный обряд, и мне самой понравится, как только увижу, какие для него бывают наряды.
Родственники говорили много про детей. Даже спрашивали, не беременна ли я. Мне это казалось забавным. Какие дети? Мы ведь были совсем ещё зелёными: я студентка, он только из армии. То, что нам нужно сначала встать на ноги, было ясно, как белый день. Отчего-то я думала, что раз даже я, мелочь наивная, беспокоюсь о таком, то взрослым это тем более очевидно. Сейчас, вспоминая об этом, я удивляюсь, как не обратила внимания на все эти тревожные звоночки. И почему не придала значение словам Натальи, одной из невесток Марата, супруги двоюродного брата. Та подошла ко мне, обняла и сказала:
— Будь готова, что к тебе постоянно будут придираться и осуждать за то, за что татарку бы не стали.
В тот момент она мне показалась грубой и хабалистой бабой, сующей нос не в свои дела. На самом же деле, она говорила о том, через что прошла сама. Впрочем, даже если бы я тогда всё поняла, то едва ли отказалась от Марата. Ведь я любила его.
