1. ГЛАВА 1. ЭРИВАЛЬД
Подпрыгивая на очередной кочке, я крепче прижимаю к себе драгоценную шкатулку, не в силах подавить наползающую на лицо улыбку.
— Еще чуть-чуть, и карета взорвется от твоей радости... — ворчит моя телохранительница. — Надо было ехать на лошади.
Я счастливо вздыхаю и откидываюсь на спинку сидения.
— Помолчи... Что ты вообще понимаешь?
Аккуратно большим пальцем вожу по узору на крышке и представляю реакцию Кайрана, когда я подарю ему это. Драгоценный кинжал из утерянной древней драконьей стали, что добывали еще на горах Эвиона. Легендарное оружие, выкованное великим мастером Эдвульдом, ценность которого невозможно ни описать, ни объяснить.
Кайран еще с малых лет рассказывал мне об этой потерянной реликвии, и каждый раз его взгляд загорался тысячей искорок, таких теплых, что в них можно было бы согреться даже в самую лютую стужу.
Лишь Единый знает, каких трудов мне стоило достать его, сколько насмешек и пренебрежения мне пришлось вынести, но это все ведь такой пустяк... Все меркнет перед той радостью, которую испытает Кайран, когда получит его.
В моей груди столько восторга, что хочется кричать и петь, лишь воображая себе эту сцену. Я еще крепче прижимаю к себе шкатулку и не могу сдержать смешок. Внутри так щекочет, и так сильно бьется сердце... Это вообще нормально быть такой безудержно влюбленной в своего истинного?
— Все-все... Прекращай, умоляю... — стонет Гарсия. — Мы уже все поняли... Твои вздохи и хихиканья слышал уже весь гарнизон. О, Единый...
Я кладу щеку на бок шкатулки и, весело прищуриваясь, смотрю на девушку в черных легких доспехах.
— Когда-нибудь и ты познаешь это блаженное чувство любви, — заговорщически шепчу я.
Гарсия делает движение, словно ее тошнит, а потом фыркает.
— Ты проклинаешь меня, что ли?
— Я желаю тебе счастья, глупышка! — смеюсь я.
— Вот уж увольте... — ворчит она и поворачивается к окну, а затем облегченно выдыхает и закатывает глаза, вознося молитву Единому. — Мы приехали! Наконец-то, это закончится!
Я тут же прилипаю носом к окну, готовая выпрыгнуть из кареты прямо на ходу, чтобы скорее побежать к Кайрану. Останавливает лишь то, что такое поведение не должно быть свойственно будущей императрице. И если домашние уже привыкли к такому, то при дворе моей порывистости не оценят.
Поэтому, когда карета останавливается, я принимаю руку рыцаря и чинно схожу вниз, являя собой пример благоразумия и воспитанности. Но стоит мне бросить взгляд на дворец - представить, что где-то там за бумагами работает Кайран, и что совсем скоро он получит подарок, о котором даже и мечтать не смел, как все мое благоразумие сметает безумной волной предвкушения, и я, подхватив юбки одной рукой и крепче прижав шкатулку другой, бегу вверх по лестнице, под окрики стражи и рыцарей.
Внутри бурлит веселье и радость, и я не сдерживаю смеха, пролетая мимо камердинера, на лице которого отчего-то застывает странное встревоженное выражение. Но разве у меня есть хоть мгновение, чтобы задуматься об этом?
За мной гонится уже целая орава слуг вперемешку с рыцарями, наперебой призывая меня к поддержанию принятого церемониала. Какая глупость, правда? Посмотрела бы я на них, если бы им не терпелось принести в дар своему возлюбленному утерянное сокровище его рода! Лучше выслушаю потом нравоучения от своих учителей, но сейчас порадуюсь вволю!
Под стук каблучков, эхом отражавшимся от стен, я быстро пробегаю мимо приемной залы, направляясь прямо к кабинету Кайрана. Но что-то заставляет меня остановиться. Это было неведомое ощущение на уровне интуиции, к которой я прислушивалась с малых лет. Я торможу, шумно дыша после забега вверх по ступенькам, но отчего-то стараюсь вдыхать и выдыхать, как можно тише и на цыпочках подкрадываюсь к приоткрытой двери.
Гонящаяся толпа также замирает на небольшом расстоянии от меня, словно натыкаясь на невидимую стену. Будто бы следуя негласному закону, суть которого витает в воздухе, никто не произносит ни слова. Ощущая на себя с десяток напряженных глаз, я, все еще улыбаясь, осторожно заглядываю в небольшую щелочку, и улыбка застывает на губах.
— Когда ты ей скажешь? — капризно произносит невероятной красоты девушка, сидя на коленях у Кайрана.
Он в ответ улыбается, берет локон ее золотистых волос и прижимает к губам, а затем долго и с наслаждением вдыхает, прикрывая глаза. Девушка смеется и несильно ударяет его по плечу.
— Я серьезно! Я твоя истинная, и хочу, чтобы вся империя считала таковой именно меня, а не эту самозванку!
Она смотрит на него ласково, но выжидающе, и Кайран в ответ гладит ее по голове с улыбкой.
— Все не так просто, радость моя.
Ровные розовые губки морщатся, и девушка хмурит брови.
— Что тут сложного? Вы просто заигрались! Она не твоя истинная, и дело с концом!
Куда подевался весь воздух? Я серьезно... Почему я не могу сделать ни единого вздоха? И тело... Почему мое тело совершенно не ощущается? Задыхаясь, я до боли стискиваю шкатулку. В груди надувается жгучий шар, который становится больше и больше с каждой секундой, а перед глазами все начинает расплываться и двоиться.
— Ты права, она – никто, но...
