Киннотё. Золотая Бабочка. Пробуждение

Киннотё. Золотая Бабочка. Пробуждение
О книге

Если твоё тело на 95% из титанового сплава, и только на 5% человеческий мозг, можешь ли ты считаться человеком? Ты человек или кукла? Оказе Юри думала, что она всю жизнь проработает учителем литературы, состарится и умрёт на станции Сараутахико. Вот только та Юри погибла в 22 года, раздавленная между железных остовов во время сбоя в системе общественного транспорта. И теперь 浮き世へと生れ出て来し蝶々かな – "В этот плывущий мир родилась и прилетела бабочка". Странно, что именно эти строки Кобаяси Иссы всплывают в памяти. Остатки человеческого сознания, запертого в кибернетическом теле, иногда преподносят такие сюрпризы…

Книга издана в 2025 году.

Читать Киннотё. Золотая Бабочка. Пробуждение онлайн беплатно


Шрифт
Интервал

Глава 1

ГЛАВА 1: ВТОРОЙ ШАНС


Моей первой мыслью было: 浮き世へと生れ出て来し蝶々かな – "В этот плывущий мир родилась и прилетела бабочка". Странно, что именно эти строки Кобаяси Иссы всплыли в моей памяти.

Темнота отступает неохотно, словно вязкая жидкость, медленно стекающая с моего сознания. Я пытаюсь открыть глаза, и это простое действие кажется странно… механическим. Нет привычного трепета век, только четкая команда: открыть.

Первое, что я вижу – белый потолок медицинского отсека. Слишком белый. Слишком четкий. Каждая трещинка, каждая неровность проступает с пугающей ясностью. Я могу различить мельчайшие детали светильника, даже не фокусируясь на нем специально. Это похоже на микроскоп с идеальной настройкой резкости.

Звуки разделяются на четкие составляющие: гудение вентиляции (43.2 децибела), писк медицинского монитора (38.7 децибел), шаги в коридоре (примерно 12 метров, три человека). Мой мозг автоматически анализирует и классифицирует каждый звук, превращая привычный больничный шум в массив технических данных.

"Что-то не так", – проносится в моей голове, когда я пытаюсь пошевелиться. Тело отзывается мгновенно, без привычной утренней неповоротливости. Слишком быстро. Слишком точно. Слишком… эффективно.

– А, вы пришли в себя, – раздается голос справа. – Не пытайтесь резко двигаться, системы еще калибруются.

Системы?

Я поворачиваю голову. Движение снова получается неестественно плавным. У моей кровати стоит доктор Ямамото, его пальцы быстро скользят по голографическому экрану планшета. Я помню его – именно он встретил меня в приемном отделении после… После чего?

– Что… – я запинаюсь, услышав свой голос. Он звучит почти как прежде, но с едва уловимым металлическим призвуком. – Что произошло?

Доктор поднимает взгляд от планшета:

– Вы помните аварию на транспортном узле станции Утагава?

Память услужливо подбрасывает картинку: скрежет металла, крики, удар… Но всё это кажется далеким, будто случилось не со мной. Я помню запах антисептика в вагоне, помню, как сжимала в руках планшет с конспектами уроков, помню вкус кофе… Все эти ощущения теперь существуют только в памяти – мое новое тело регистрирует химический состав воздуха, силу давления на поверхности и температуру объектов.

– Да, я… – пытаюсь сглотнуть и понимаю, что не могу. Что не чувствую горла. Что не чувствую…

Моя рука дергается к лицу. Белая, металлическая конечность с идеально выточенными пальцами замирает перед глазами.

– Спокойно, – говорит доктор, но я едва слышу его.

Я должна испытывать панику. Должна чувствовать, как бешено колотится сердце, как перехватывает дыхание, как холодеет в животе. Но ничего этого нет. Только кристально чистое осознание ситуации и странная, механическая реакция систем: повышение скорости обработки данных, активация дополнительных сенсоров, готовность к действию.

– Ваш мозг был единственным, что удалось спасти, – продолжает Ямамото, его голос звучит мягко, успокаивающе. – Мы провели операцию по переносу в кибернетическое тело. Технология отработанная, но…

– Я должна радоваться? – перебиваю его. Это звучит резче, чем я хочу, но контроль над голосовыми модулями еще не отлажен.

– Простите?

– Я жива. Я могу видеть, двигаться, говорить. Это чудо медицины, я должна испытывать благодарность, счастье, облегчение. – Я поднимаю вторую руку, разглядывая безупречные металлические пальцы. – Но я не чувствую ничего такого. Совсем.

Доктор вздыхает и присаживается на край кровати:

– Это нормально. Ваш мозг пока учится работать без привычных биохимических триггеров. Нет выброса эндорфинов, серотонина, дофамина. Эмоции есть, но они… иные.

– Как будто смотришь кино о самой себе, – шепчу я, и мой новый голос идеально передает все нюансы интонации. – Всё слишком ясно, слишком четко, слишком…

– Рационально? – подсказывает Ямамото.

– Да.

В металлической поверхности медицинского шкафа напротив кровати я вижу отражение лица, похожего на изящную фарфоровую маску. Моего лица. Идеальные черты, чуть светящиеся глаза, белый композитный материал с едва заметным перламутровым отливом. Волосы – чёрный парик, как у куклы Хина.

Система услужливо проанализирует моё собственное отражение: композитный материал корпуса на 64% светоотражающий, радужка глаз оснащена динамической диафрагмой, мимические сервоприводы способны воспроизвести 147 вариаций выражений. Но где-то за этими техническими характеристиками пряталось мое лицо – я помнила его черты, но не могла соотнести их с этой идеальной маской.

"Я красивая. Симметричная. Кукла", – проносится в голове. Это не эмоция, а констатация факта. Как и то, что я больше не человек.

Когнитивный диссонанс подобен трещине в безупречной логике моих новых систем. Разум говорит: "Ты спаслась". Память о человеческих чувствах кричит: "Ты умерла". И где-то между этими двумя правдами начинается моя новая жизнь.

Я вспомнила, как еще вчера стояла перед классом, чувствуя легкое першение в горле после двух часов объяснения сложной темы, как машинально поправляла выбившуюся прядь волос, как теплели щеки от оживленной дискуссии с учениками. Теперь же система просто отмечала: голосовой модуль работает на 42% мощности, сервоприводы шеи функционируют в оптимальном режиме, температура корпуса стабильна.



Вам будет интересно