Чудовищная головная боль вряд ли кому-нибудь помогала в работе. Детективу частного сыска эта боль отравляла не только трудовые будни, но и отпуск.
Короткие три дня перерыва, которые Салливан Раш взял после окончания дела о главе мафиозного синдиката Винсенте Мэлло сопровождались бредовыми мыслями о дерьмовом существовании детектива и мигренью.
Все это Раш пытался залить спиртным и отравить никотином.
Не помогало.
Три дня прошли.
Наступил понедельник – время писать отчет о проделанной работе и сдавать все эти чертовы бумажки капитану пятого участка Джиму Брауну.
Но голова продолжала гудеть, и поэтому детектив даже не начинал работу.
В конце концов, пришлось выпить пару таблеток болеутоляющего и засесть за компьютер.
«Дело о поимке Винсента Мэлло…», – простукал Раш по клавишам. Сам он, пожалуй, соглашался с капитаном Брауном, что ловля столь «крупной рыбы» была самым важным расследованием частного сыщика за всю его десятилетнюю карьеру.
«Главное, чтобы копы не узнали о моей причастности к убийству Мэлло», – размышлял Раш.
Свой отчет он планировал закончить на том месте, где передавал мафиозника своему клиенту. Подробности кровавой вендетты мисс Рашель Эйнджел детектив не хотел вспоминать и сейчас. Не говоря о том, чтобы переносить эту смерть в документы.
Было ранее утро, но глаза слипались из-за второй ночи без толкового сна и большого количества выпитого и выкуренного. Подробности дела всплывали в голове туманными образами, призраками и гниющими изнутри тварями, пришедшими из кровавого болота.
Раш уже было задумался о том, чтобы отказаться от необязательных детальных описаний событий последних трех месяцев и ограничиться одной скудной страницей «начал-нашел-поймал-передал». Но нет, мерзость всего расследования и жестокий финал «Дела В. Мэлло» сами лезли на экран компьютера, вываливая обезображенные трупы один за другим.
«Уф…»
Детектив оторвался от отчета и все же решил сделать перерыв – в его холодильнике закончилась еда, а в небольшой квартире привычный порядок уже начал переходить в состояние бардака.
Выпивка и сигареты тоже кончились.
Поэтому после непродолжительной уборки Салли решил прогуляться до ближайшего супермаркета.
Улица встретила детектива плотным туманом и росой. Для самого себя Раш удивился, что вышел на прогулку в ранее утро. В такое время улицы обычных районов города только-только начинали заполняться прохожими и машинами. Но «Полицейская нора» даже в полдень была нелюдимым местом, а сейчас, в шесть утра, вообще казалась вымершим.
Салливан поплотнее запахнулся в свой плащ и шагнул в туман.
В «Полицейской норе» располагались два супермаркета: Холлмарт был дешевле, но открывался только в восемь утра; а вот Вудмолл работал круглосуточно, но при этом располагался немного дальше от трехэтажного убожества, в котором размещалась квартира Раша.
Сыщик любил свое обиталище несмотря на то, что умудрился разругаться со многими соседями. Ему нравилось приходить в квартиру после шнырянья по улицам, полных наркоманов, ублюдков и убийц. Дом был уютен. Без роскоши, какую Салливан мог лицезреть в обители двух копов-гомосексуалов Марито и Дорна, ужасным образом связанных с умершим Винсентом Мэлло.
Детективу нравилось думать о хрупкой, почти эфемерной безопасности его квартиры. Но при этом он понимал, что лживый домашний уют – это поистине издевательские нотки в сарказме судьбы. Ведь так жестоко наблюдать за уставшими подобиями людей, приходящими к себе в обиталище после того, как за день они разгребли ни одну гору дерьма. А затем утром саркастически смеяться завываниями холодного осеннего ветра в лицо этим сгусткам рушащегося сознания, когда они, не успев насладиться домашним отдыхом, вновь придут на работу.
Салливан Раш редко обвинял силы вселенной в тупости и бедах людей, так как считал, что второе – следствие первого. Но если бы Судьба имела какое-нибудь персонифицированное обличие, то сыщик с удовольствием дал бы ей по роже… хотя бы за иллюзорную свободу.
В Вудмолле, как и ожидал Салливан, ему встретилась всего парочка покупателей. Сонный кассир медленно «пробивал» товары, пока детектив упаковывал их.
На фоне играла приглушенная, но довольно бодрая музыка. Раш прислушался: певец с яростным отчаянием вещал о масках на лицах всех вокруг, о самопожертвовании и одиночестве.
«Я плачу, когда ангелы заслуживают смерти», – пел мощный мужской голос.
– Когда ангелы заслуживают смерти… – тихо вторил Салливан.
– Что? – переспросил кассир.
– Что?
– Я говорю, с вас тридцать пять…
– Ах, да.
Раш расплатился.
Случайно услышанная песня тут же воспламенила мысли о Рашель Эйнджел, этой опасной, но чертовски сексуальной директрисе логистической компании Limon inc. Мисс Эйнджел как раз подходила под произнесенную Рашем строчку из песни: роскошная женщина, убившая главу мафиозного мира, но при этом продолжающая вести дела с приступным синдикатом. Заслуживает ли она смерти? «Нет». Но и ангелом она, наверно, перестала быть, когда кровь Винсента Мэлло покрыла ее руки.
