Долгожданная новинка от Маши Трауб. Как всегда легко, как всегда блистательно, как всегда есть над чем улыбнуться и о чем задуматься.
Эта книга сложилась из тех самых пресловутых пометок в блокноте, о которых так часто спрашивают читатели. Пометки я делаю редко, потому что все равно забываю, куда записала. Даже этот блокнот сохранила лишь по той причине, что в нем рисовала двухлетняя малышка, дочь моей подруги, а ее сестра-первоклассница придумывала собственный шрифт. В этом же блокноте я писала для нее смешные рифмы и объясняла разницу между твердым и мягким знаками, которые первоклашке казались одинаковыми. «Ну кто все эти буквы изобрел? Они о детях вообще думали?» – возмущалась моя ученица… И здесь же – заметки на строчку, две, абзац. Реальные ситуации, которые меня чем-то потрясли, удивили, рассмешили. Эта книга – коллекция маленьких историй о больших чувствах.
«Когда мама – это ты», которую сама автор определяет как «коллекцию маленьких историй о больших чувствах», густо заселена персонажами: вот маленькая девочка, которая не понимает разницу между твердым и мягким знаками, вот повариха из пионерлагеря, у которой сердце давно покрылось коростой; вот девочка из номенклатурной семьи, которую родители прислали в лагерь «для социализации», и ее подружка, которую те же родители выбрали на роль приживалки.
Маша перемещает нас из эпохи в эпоху – от советских времен до нынешних, выводя на сцену одного героя за другим, заставляя нас сопереживать и возмущаться. И неизменно восхищаться талантом автора – непревзойденной рассказчицы, подмечающей в обычной жизни то, что скрыто для других.
В этой книге вы найдете всё, за что цените Машу Трауб: легкий слог, мгновенный переход от комического к трагическому, героев, которые и похожи на ваших друзей и родных, и чем-то неуловимо отличаются от всех остальных людей.
Нет, я не стала многодетной матерью, хотя детей в доме прибавилось. Они появились сами собой, к моему огромному счастью. Началось все с первоклашки Полины, которой никак не давались прописи. Я решила один раз показать, как писать тушью и чернилами, какие раньше были красивые буквы, – и все… Полина стала моей первой и самой любимой ученицей. Думаю, что и последней. В конце года я поняла, что не могу работать репетитором. Мне нравится играть с детьми в слова, веселить их стихами собственного сочинения, придумывать рифмы, выводить перьями каляки-маляки с вензелями, придумывать собственный шрифт, пачкаться тушью, показывать, как выглядит промокашка, и демонстрировать цирковой трюк – печатать вслепую десятью пальцами. Полине тоже нравились именно такие уроки, но нам некуда было деваться от домашки – вставить пропущенные буквы, посчитать количество звуков и букв в словах. Да, это нужно, но нам с Полиной не очень весело.
– Все, теперь можешь поиграть, – сказала как-то я после очередной домашки, особенно бессмысленной и беспощадной. Дети, не умеющие писать половину букв и не выучившие до конца алфавит, должны были «собрать» пословицы. Я даже уже шутить не могла, потому что Полина чуть не плакала, лежа лицом в тетради. У нее шляпка от «Г» прописной никак не получалась, а тут еще сборка-разборка пословиц.
– «В книге ищут не буквы, а…»
– Картинки, – буркнула Поля.
– Ну да, а еще мысли. Вот смотри, справа подсказки. Нужно провести линию.
Поля посмотрела и соединила: «Ученье – свет, в рот само не станет литься».
– А неученье – тьма, – подсказала я.
– Страшно, – сказала Полина.
– Знай больше, а говори… – Я сделала еще одну попытку.
– Громче! – радостно воскликнула Полина.
– Когда семья вместе, так и… – прочитала я.
– Еда быстро заканчивается, и надо опять в магазин ехать, – продолжила Полина.
– Не имей сто рублей, а имей…
– Кредитную карточку. Папину.
– Землю солнце красит, а человека…
– Платья.
– Так, ладно, пословицы нужно просто выучить, – решила я. – Хотя бы те, которые у вас в прописи.
– А почему у меня здесь четверка? – спросила Полина, показывая на классную работу.
– Потому что у тебя «налим» превратился из рыбы, то есть существительного, в глагол «налил». Ты забыла еще одну палочку дописать, – объяснила я, – а «пчелы» в единственном числе не «пчел», а «пчела». Мальчиков-пчел не бывает. А «взрослый утенок» не «уток», как ты написала, а «утка» хотя бы. Хотя правильно – «селезень».
– Кто-о-о-о? – Кажется, Полина собралась бросать школу.
– Ну смотри, задание – «львенок – лев», «гусенок – гусь». Вы в детском саду должны были проходить животных и их детей.
– В детском саду мы гуляли и играли. Хорошо было, – тоскливо проговорила Полина.
– Ладно, все. Я тоже больше не могу с твоей домашкой, – призналась я.
– Теперь я могу поесть, – объявила Полина.
Наши занятия перенеслись на кухню. Полина ела, я ее смешила историями, глупостями. Полина ухохатывалась и тоже смешила меня.
– У меня в животе кит, – объявляла она.
– Это как? – уточняла я.
– А вот так. Он почти умер и кричит. Послушай! – Желудок худющей Полины, которая могла съесть кита в один присест, действительно выразительно урчал. Но мне бы и в голову не пришло сравнить этот звук с криком умирающего кита.
