Утро. Для Алеси оно приятное, потому как за окном в ста метрах плещется Средиземное море, в ресторане ждет готовый вкусный завтрак, за стенами отеля, несмотря на середину ноября, тепло, и в лучах средиземноморского солнца лицо не нуждается в макияже. Все так, все прекрасно, но почему-то в редкие моменты одиночества всплывают картины родного города, и хочется домой. Четыре месяца в Испании, уже две недели в этом отеле, еще две и конец контракта, – вспомнила она, торопясь в ресторан. – И что дальше? Оставаться или ехать домой в Харьков? Там будет холодно и серо, впереди зима. И, конечно же, там я не смогу плескаться в бассейне каждый день, как сейчас. И кем я там смогу работать, если зарплату платят только продавцам на рынке?
– Девушка, вы, кажется, русская? – капризный женский голос вывел ее из задумчивости.
– Нет, – ответила Алеся, но всё-таки остановилась, – я – украинка.
Лицо женщины выражало то ли страдание, то ли недовольство, а, может быть, и то и другое.
– Это не важно. Вы ведь говорите по-русски. Как вас зовут?
Представилась. Туристка явно никуда не торопится. Впрочем, что тут удивительного? Она приехала отдыхать, а не работать.
– В таком случае, мне нужна ваша помощь, – безапелляционно заявила дама и выпихнула вперед себя прятавшегося за ее спиной мальчика.
– Бог мой! – тихо проронила Алеся, – что с тобой случилось, ребенок?
– Сголел, навелно, – важно ответил мальчишка, с любопытством рассматривая ее через узкие щелочки, в которые превратились его глаза.
Мордашка крепкого темноволосого малыша лет четырех напоминала надутый воздушный шар, на котором бледной краской художник лишь обозначил намеками черты лица.
– Я не знаю, что это! – капризно пожаловалась мать, – должно быть, это все из-за дурацкого местного солнца! Я купила самый дорогой крем, намазала Петю, чтобы он не сгорел и вот, пожалуйста! Что мне теперь с ним делать?!
– Как что? – удивилась Алеся, – к врачу идти, разумеется. Должно быть, у Пети аллергия на этот крем.
– К врачу! – передразнила ее туристка, – я слышала, что он не говорит по-русски! Ну, что за сервис! – недовольно поморщившись, продолжала возмущаться она, – Кстати, именно для этого вы мне и нужны – сходить со мной к врачу! Что за сервис! – снова запричитала она. – Официанты по-русски не говорят, массажисты не говорят, врачи! И те не говорят по-русски! Какая наглость!
– Петя, полчасика подождешь? – взглянув на часы, спросила Алеся у мальчика.
– Подозду, – важно ответил Петя, – у тебя дела?
– Да, малыш. Доктора еще нет, а через полчасика я освобожусь и отведу тебя с мамой к врачу, хорошо?
– Холосо, – ответил Петя, как видно, в отличие от матери, обладавший стойким духом и немногословным характером.
– А я не могу ждать! – обиженно поджав губы, проронила туристка, – Мы уже позавтракали и собираемся на пляж.
– Мне очень жаль, но врач начинает работать с десяти. А сейчас только без пятнадцати, так что раньше десяти он все равно принять вас не сможет, а я в это время буду на утренней планерке. Если вы спешите, поднимитесь на второй этаж в офис guest-relations.[1]
Одна из девушек, кажется, говорит немного по-русски. А мне пора. Если не найдете их офис, могу успеть сходить с вами к доктору до утренней гимнастики. Его кабинет как раз возле фитнес-центра. Где-то в четверть одиннадцатого я буду там.
– Нет, уж! Сами справимся! – вскинув высоко подбородок, процедила туристка, – пойдем, Петя, искать этот гэстр… как его там? Петя, идем отсюда.
Самые трудные гости те, что думают на одном с тобой языке, – в качестве утешения выскочила уже не раз приходившая на ум мысль. Пожав плечами, Алеся осознала, что окончательно проснулась, и поспешила в ресторан.
* * *
Кто придумал эти планерки? – думал Луиджи, открывая двери в офис. Переступив порог, он кивнул шефу, остальным бросил «Привет!», и упал на «свой» стул зама. Медленно он обвел взглядом собравшихся членов команды. Нет Алеси и Алекса, – констатировал он, и следующая мысль ему не понравилась. Но быстро отказавшись от совершенно необоснованного подозрения, он засунул руки в карманы брюк, вытянул перед собой ноги и зарылся подбородком в застегнутый до самого верха воротник куртки. Пока все не соберутся, Роберт планерку не начнет, пусть думают, что сплю, – решил он и закрыл глаза. Прошло несколько секунд. – Что-то меня это начинает раздражать, – оборвала мысленную тишину острая, как булавка, мысль. – Почему меня на ней заклинило? И что мне теперь делать?
Звук открывшейся двери, легкие шаги, и голос. «Всем привет!» – мелодично, вроде бы совсем обыденно, а ему вдруг стало так невыносимо тоскливо. Какая глупость думать о девчонке, с которой поработаешь несколько месяцев, а потом она найдет себе жениха из богатой Западной Европы, или вернется к своему бывшему из бедной Восточной, но в любом случае, рано или поздно, уедет. И что мне теперь с этим делать?
Открывать глаза не хотелось, Алекса еще нет, пусть продолжают думать, что я сплю. А почему нет? После бурно проведенной ночи, например. Одиноких туристок в отеле полно, парням-аниматорам есть чем заняться после работы.
Луиджи продолжал изображать из себя спящего, парни и девчонки из команды лениво обменивались репликами, Алеся посмотрела на итальянца долгим взглядом, уже не первый за эти две недели раз пытаясь понять, нравится ли он ей или нет. И если да, то почему. Внешность, да, симпатичная. Но на курорте это обычное дело. Наташа, ее соседка по комнате, что-то собралась было сказать, как дверь распахнулась, и в проеме ее вырос Алекс. Но не один. На его штанине, кося глаза внутрь офиса, висела Люси.
