1. Пролог
Жуткие тени блуждают в самых мрачных переулках городов людского мира и за их пределами. Эти тени всегда были там. Непроницаемые. Холодные. Гнетущие… Скрывающие в своём естестве острые когти и кровожадные клыки.
Тени взирают на тебя из мрака красными едва заметными точками в пустоте чёрных глазниц с затаённым неутолимым голодом. Желанием растерзать на куски. Они жаждут твоей плоти, твоей крови. Желают пожрать твою душу. И ничто неспособно изгнать их из мира и так до краёв переполненного безразличием, жестокостью, алчностью, лицемерием и несправедливостью.
Ничто… кроме яркого солнечного света.
Но даже тогда тени не исчезают, не растворяются с приходом нового дня. Они забираются в места, куда солнцу заглянуть не под силу. Забиваются в сырые отчуждённые уголки города и ждут очередного прихода темноты.
* * * *
Ро́ял Сане́вски приблизился к неприметной кованой двери, ведущей в подвал собора Святого Миллиа́лфа. С подозрением обернулся, осмотрел долгим взглядом окутанный глубокой ночной тишиной соборный сад и, не приметив ничего подозрительного, скрылся в тени лестничного спуска.
Об этом странном полном загадок месте знал лишь узкий круг посвящённых. Служители храма тщательно оберегали тайну того, что было сокрыто под впечатляющим фасадом здания древности. Впрочем, среди простых людей почти не находилось любопытствующих глаз. Никто не смел даже помыслить, что в подземных коридорах святой земли обосновалась группа лиц, называющих себя охотниками за нечистью – «Ловцами теней».
Миновав немалую череду мрачных, пропитанных сыростью и холодом коридоров освещённых преимущественно бледно-жёлтым светом люминесцентных ламп, Роял вышел в просторную залу. Грубая кирпичная кладка, выглядывающая сквозь оспины обвалившейся штукатурки, затёртые и потускневшие от времени фрески и барельефы изображающие многокрылых, закованных в замысловатую броню существ схожих по виду с ангелами. Картины невероятных сражений старины. Сражений, которых никогда не видывали глаза простых смертных. Статуи святых чьи лица давным-давно стёрло безжалостное время. Пространство, залитое мягким светом многоярусных люстр и напольных подсвечников, создавало впечатление, будто перешагнув порог ты оказался в далёком прошлом. Со времён, когда был воздвигнут этот храм с его многочисленными витиеватыми подземными коридорами, лестничными пролётами и разнообразнейшими комнатами, почти ничего не изменилось.
Лидер охотников за нечистью и Первый служителей собора по совместительству – Ва́ллес Ки́ршнер – стоял на коленях перед массивной статуей Святого Миллиалфа и молился. На мужчине было обычное облачение священнослужителя: скромное платье тёмно-серого цвета с белыми вставками, повязанное плетёной тесьмой на талии. Капюшон опущен, и тонкая линия седых волос, убранных в жиденький конский хвост, опадала сверху.
Роял окинул задумчивым взглядом изваяние каменного многокрылого рыцаря, что сжимал в правой руке длинное искусно выполненное копьё, а в левой – массивный вытянутый щит. Каждый раз при виде этого существа охотника не покидало ощущение, словно каменная громада пристально наблюдает за происходящим вокруг невидимыми глазами, сокрытыми в черноте его шлема-короны.
«Как выглядит лицо Божьего посланника?» —Саневски ни раз задавался этим вопросом, однако даже самые просвещённые служители веры не знали истины. В глубине шлема, за защитными лицевыми платинами и наносником прялась лишь глубокая тень.
Охотник приблизился к Первому служителю.
— Долго же ты отсутствовал, — тихо проговорил глава ордена, нарушая своё длительное молчание.
— Вернулся, как только смог разузнать что-то конкретное, — без выражения отозвался Роял, и вновь обратил взгляд на каменную статую.
Валлес поднялся с колен, повернулся к своему бывшему ученику. Годы давно забрали его молодость, и сила уже не кипела в его крови как раньше. Однако высокого и статного мужчину, стоявшего перед охотником, сложно было назвать стариком. Киршнер был старше Саневски лет на тридцать, при том, что сам Роял давно уж перешагнул порог четвёртого десятка. Серые умудрённые годами глаза лидера охотников за нечистью по-прежнему пылали уверенностью и стальной выдержкой.
— Вижу по выражению твоего лица – новости меня не обрадуют.
Саневски медленно кивнул, напряжённо всматриваясь в лицо бывшего наставника.
— Идём в мой кабинет.
Валлес направился к дальней двери.
Они покинули залу, прошли ещё несколько коридоров и вытянутых в спираль лестниц в полном молчании и только затем оказались в основном здании собора, оставив позади мрак и влажный воздух подземелья.
— Ну, рассказывай… — тяжело вздохнул Киршнер, усаживаясь в резное антикварное кресло с высокой спинкой.
Роял остановился напротив письменного стола, достал из внутреннего кармана форменной куртки сильно мятый и сложенный в двое конверт, молча положил его перед священнослужителем и только потом сел в стоящее напротив кресло. Валлес смерил охотника настороженным взглядом, распечатал содержимое – внутри находился полный отчёт по прошедшему заданию и несколько фотографий.
— Это причина моего долгого отсутствия, — наконец, заговорил охотник. — И многое из того, что мне удалось выяснить, тебя действительно не обрадует.
