1. Глава 1
Что может быть приятнее, чем проснуться утром с отличным настроением и не чувствовать тяжесть этого мира в висках?
Только утренний горячий душ, а после него неторопливое смакование свежесваренного кофе на балконе, с которого открывается прекрасный вид на город.
Зеленый парк у дома расслабляюще шумит кронами деревьев под бесконечным чистым небосводом. Офисные здания на том берегу реки сверкают начищенными до блеска окнами в лучах июньского солнца. А с соседнего балкона неторопливо спускаются чьи-то ступни. Мужские ступни.
Какого…?!
Чем ниже опускались ступни, тем длиннее и волосатее ноги мне являлись. Ноги, между которыми без труда можно было заметить, что тот, кто не носит плащи, еще и о трусах ничего не слышал.
- Оп-оп, - приговаривал тихий голос, которому принадлежали ноги, что сейчас пытались нащупать кончиками пальцев металлическую балюстраду моего балкона.
- Лавров, ты совсем охренел?! – шипела я, не зная, куда деть свои глаза.
- О, соседка, привет! – прошипел мужчина в ответ, но с большим позитивом. – Не подскажешь, далеко мне еще до твоего балкона?
- Не подскажешь, где ты свои трусы оставил, экстремал чертов? – стянула с головы полотенце, которым были обмотаны влажные после душа волосы и, не глядя, вытянула перед собой.
- Шестой этаж, Шуня, - напомнил Лавров высоту локации, с которой свисал.
- Во-первых, не называй меня Шуней, Лаврушка. Во-вторых, немного вперед ногами пощупай, - ворчала я, бросая на его ноги брезгливый взгляд, вместе с тем до чертиков боясь, что он, в самом деле, может свалиться вниз.
- Приятно знать, что ты меня узнаешь не по лицу, - ехидно проговорил Лавров, когда спрыгнул на мой балкон.
- Прикройся, придурок! – швырнула в него полотенце, которым тот не очень торопливо обмотал бедра. – Просто, вряд ли на всей планете найдется второй такой идиот, который перекроет шрам от аппендицита надписью «Здесь был аппендицит. Нашедшему - вернуть».
- Это же гениально, Шуня, - возмутился Лавров и нагло схватил мою чашку с кофе. Сделал уверенный глоток и поморщился. – Ты же в курсе, что человечество производит сахар?
- А ты в курсе, что та дама, с балкона которой ты сейчас свешивал свои причиндалы, замужем? – ткнула я пальцем вверх, прямо туда, где был расположен тот самый балкон.
- Ей было так одиноко вчера вечером, - состроил он грустную рожицу и выпятил нижнюю губу.
- Ну, да, - закивала я активно и направилась в квартиру, выхватив у самовлюбленного индюка свою чашку с недопитым кофе. – Ей было одиноко, а твоя утешалка как раз без дела висела.
- Эй! Моя утешалка очень редко висит, между прочим… - следовал он за мной в квартиру.
- Не хочу ничего знать, - остановила его взмахом руки. – Хотя, нет. Кое-что хочу знать. А чего ты не через дверь свою утешалку вынес?
- У нее муж, просто, неожиданно свою привез, - пожал он плечами. – А я красивый, меня бить нельзя.
- Ну-у, тут я бы поспорила. И насчет красоты и насчет того, что бить нельзя.
- Камон, Шуня, - подошел он ближе, и мне пришлось задрать подбородок, чтобы не разорвать контакт глаз. – Признайся, что ты меня тайно хочешь. Я всё пойму.
Положила ладони на крепкую широкую грудь и заглянула с поволокой в зеленые глаза мужчины.
- Хочу, Лаврушка, - выдохнула ему в губы, почти испустив стон. – Очень хочу, - огладила его грудные мышцы, прошлась ноготками и резко ущипнула за самые чувствительные места. – Зад тебе надрать хочу!
- Ай! – взревел он и отпрыгнул от меня, хватаясь за поврежденные места. – Соски в тиски! Так нечестно!
- А мне понравилось, - ехидно улыбнулась, и сложила руки под грудью, с нескрываемым наслаждением наблюдая за тем, как Лавров скакал по моей гостиной, пытаясь унять боль.
- Всегда знал, что женщины коварные существа, - пыхтел он, чуть ли не плача.
Вгляделась в красные следы, оставленные на его груди, и поняла, что переборщила с мощностью «тисков».
- Андрей, сильно больно? – с опаской приблизилась к мужчине, который даже не обратил внимание на мой вопрос, продолжая морщится и пыхтеть от боли. – Прости! Я не думала, что так сожму.
- Больно мне, больно! – продолжал страдать Лавров, раскачиваясь на месте. – Всё болит. Ничего не помогает.
- Ну, прости. Правда… - состроила сочувствующую рожицу. Докоснулась кончиками пальцев до алеющего участка кожи и вздрогнула, когда Андрей зашипел. – Может, лёд приложить?
- Может, тебя на лопатки приложить и сверху лечь? – неожиданно крепко прижал он меня к себе.
В изумрудных глазах горел озорной огонек. На лице с легкой темной щетиной не осталось ни капли страдания и боли. Вместо этого его губы изогнулись в плутовской улыбке и потянулись к моим.
- Говоришь, женщины – коварные существа? – подыграла его извечной любимой игре.
- Ты даже не представляешь, насколько, - вторил он мне, продолжая тянуться к моим губам.
- Смелее, Лавруш, - шептала я. – Еще смелее.
Когда между нашими губами осталось не больше пары сантиметров, резко поднялась на носочки и укусила его за нос.
- Исаева! Чтоб тебя! – отпрянул он от меня, теперь уже хватаясь за нос.
- Перестань баловаться и помни, что ты – мой фиктивный парень. Фиктивный, Лаврушка, - повторила с нажимом. – У нас взаимовыгодное сотрудничество.
