– Отвези меня домой…
Худенькая девчонка в ярком жёлтом сарафане обняла себя за плечи, будто ей было холодно. Она опустила светлую голову, пряча глаза, и отвернулась. Переступив с ноги на ногу, сделала неуверенный шаг, словно её держало что-то невидимое.
Он ещё мог протянуть к ней руку, остановить и попробовать всё вернуть, как было. Наверное, мог. Если был бы смелее и безответственнее. Если б только она его простила…
Но не прощают такое.
Тёплый августовский ветер кружился, играя с колючими лапами сосен. Тяжёлые кучевые облака повисли так низко над лесополосой, что зелёные макушки, казалось, вот-вот зацепят их и опустят вниз, а небо снова станет синим и летним.
Под её босоножками зашуршали сухие опавшие иглы. Жёлтый сарафан красиво закачался в такт ходьбе, и, словно освободившись от невидимых сдерживающих её нитей, она прибавила шаг.
У кромки леса на просёлочной дороге стоял с открытыми дверьми маленький красный автомобиль. Она прошла к нему и села на пассажирское кресло, а он, волнуясь, занял место за рулём.
– Домой? – только и смог вымолвить, глядя на ту, что когда-то была самой близкой. А теперь между ними пропасть без дна и без дальнего края, как будто они с ней на разных концах света и им друг до друга не докричаться.
Она кивнула и, старательно сдерживая внутри бунтующую бурю, бросила прощальный взгляд в окно на зелёные сосны.
– Ну, что, готова? – высокая стройная женщина с короткой стрижкой, позвякивая бусами и браслетами, закрыла окно и опустила жалюзи, чтобы преградить дорогу в комнату жгучим солнечным лучам. – Или ты передумала и всё-таки решила пойти на выпускной?
Возле шкафа со встроенным в дверцу зеркалом крутилась смущённая девчонка. Она прижимала к себе короткое голубое платье, которое так непринуждённо подчёркивало цвет её глаз и светлых волос, что, наверное, могло бы сделать свою хозяйку самой красивой на этом выпускном. Но девочка решила по-другому…
– Не передумала, мам, – вздохнула она и неохотно вернула платье в шкаф.
– Лерка-Лерка, – мама упёрла руки в бока и покачала головой. – Школьный выпускной бывает один раз в жизни! Не будешь потом жалеть, что упустила такую возможность?
На секунду Лера засомневалась. А потом напомнила себе, что сейчас не время, и проговорила медленно и угрюмо:
– Не могу я веселиться! Да и настроения вообще никакого нет…
– Но платье-то жалко, – мама понимающим взглядом указала на шкаф, в котором исчезло голубое одеяние.
– Мне просто пришла в голову сумасшедшая мысль: не взять ли его с собой? – Лера неохотно прикрыла дверцу и сделала шаг назад к аккуратно заправленной постели, чтобы посидеть на дорожку, а заодно ещё раз проверить толстенькую спортивную сумку и удобный городской рюкзак.
Она хотела взять в дорогу только самое необходимое – несколько комплектов одежды для дома и на выход, чистое бельё, кое-что из косметики и свой почти профессиональный парикмахерский набор. Но всё это едва-едва уместилось в небольшую кладь, а сумка и рюкзак теперь трещали по швам и грозились лопнуть.
– В колхоз??? – женщина скривилась от напускного ужаса. – Кому его там показывать? Курам, петухам и поросятам?
Лера бросила на неё недовольный и почти осуждающий взгляд, нащупала в кармашке паспорт и распечатанный на обычной белой бумаге электронный билет, а потом застегнула рюкзак и закинула его на плечо:
– Вообще-то, бабушка любит устраивать семейные праздники, если помнишь. И я бы могла его надеть как-нибудь вечером. Ей было бы приятно. Правда… Ей тоже сейчас тяжело, и праздники неуместны!
Мама скрестила руки на груди и побарабанила пальцами по локтю:
– Ты едешь всего на пару недель, а вещей набрала, как будто зимовать собираешься в Смородинках!
– Так лето, жара же! Я собираюсь часто переодеваться. И взяла с собой ножницы и машинку для стрижки. Хочу подстричь двух баранов, – ухмыльнулась она, указывая подбородком на стену, где висело их старое семейное фото.
На нём они все ещё были вместе – Лера, два её брата – старший и младший, и не то, чтобы счастливые, но вполне довольные жизнью мама и отец.
– Троих, – хмыкнула мама, закатывая глаза.
– И папу тоже – да! – фыркнула дочь.
Они выдержали паузу, молча глядя друг на друга в ожидании, кто рискнёт продолжить разговор. И мама, наконец, взмахнула рукой:
– Ладно, поехали на вокзал! – а потом продефилировала на выход, шурша по полу широкими льняными брюками.
Лера проводила взглядом её статную фигуру и, состроив рожицу у мамы за спиной, взялась за сумку. В последний раз осмотрелась в комнате, подумав, что будет немного по ней скучать, и вышла в коридор, прикрывая за собой дверь.
Она не уверена, что в этот раз в Смородинках её ждут веселье и шум. Не отдыхать она туда едет, а спасать бабулю от тоски.
Несколько недель назад дед «устроил им сюрприз», как выражается мама, и, никого не спросив, взял да и помер.
Несчастье случилось в пору окончания школы и сдачи экзаменов, так что мама буквально запретила Лере расстраиваться и волноваться. И девочке пришлось держать себя в руках, максимально подавляя эмоции и слёзы.
Плакать больно, когда человек уходит. Но не плакать и всё держать в себе – ещё сложнее и больнее.
